Прошло уже четыре дня с вечера у «волоокой» Доры, а князь Облонский ничего не знал про Ирену, как будто бы ее никогда не существовало.
Это его страшно бесило.
Если она по приказанию или просьбе своей матери перестанет видеться с ним, откажется от него, то роль его во всей этой истории будет крайне комичной.
Как, в продолжение полугода быть ее любовником, прилагать все свое искусство, чтобы очаровать ее, и не успеть произвести более сильного впечатления! Что терзает больше всего, когда женщина изменяет нам, — это не то, что она полюбила другого, а то, что, зная нас, могла покинуть.
Эта измена — приговор.
До сих пор Сергей Сергеевич, более послушный рассудку, чем сердцу, старался всегда изменить первый, так что в данном случае он поневоле больше беспокоился, чем это было в его привычках.
На четвертый день, утром, в дверь его кабинета осторожно постучали.
— Войди, — поспешно сказал он, зная заранее, кто этот ранний посетитель.
Дверь отворилась, и на пороге появился знакомый нам княжеский камердинер и наперсник Степан, со своим неизменным невозмутимым и торжественным видом.
— Принес ли ты, наконец, какие-нибудь сведения? — спросил Сергей Сергеевич, не стараясь скрывать от слуги своего нетерпения и нервного возбуждения.
Степан был единственным существом, перед которым князь не играл комедий и не скрывал своих впечатлений и порывов страстей.
Во-первых, было бы бесполезным притворяться перед Степаном — он слишком давно служит у аристократов, чтобы не знать их вдоль и поперек; во-вторых, Степан был слишком ничтожен в глазах своего барина, чтобы тот стал перед ним стесняться более, чем перед какой-нибудь борзой собакой из своей своры.
— Да, ваше сиятельство, я принес вам новости.
— Хорошие или дурные?
— И хорошие и дурные.
— Что это значит?
— Ирена Владимировна находится у своей матери, на окраине Петербурга, в Зелениной улице, в доме Залесской.
— Где же эта Зеленина улица?
— На Петербургской стороне.
— Ты в этом уверен?
— Совершенно. Когда дело идет о том, чтобы услужить вашему сиятельству в подобных делах, я доверяю только своим собственным глазам и ушам. Мне трудно было открыть этот секрет — он очень строго хранится.
— Что же дальше?
— Узнав крепость, я стал изучать — кем она охраняется и как к ней приступиться. Я достиг этого, не возбудив подозрений.
— Какой результат?
— Результат тот, ваше сиятельство, что крепость превосходно охраняется и что трудно будет вам в нее проникнуть, а Ирене Владимировне из нее выйти.
Князь покачал головой с иронической улыбкой.