Грунтовка пошла круто вверх. Колея была разбита напрочь, машину то и дело бросало в сторону. Рессоры бились о ходовую часть, и Дюк боялся, что поездка закончится плачевно.
На вершине холма он остановил машину и привстал.
Справа, в долине, раскинулся Фэйрвью. Заводские трубы царапают небо, главная улица рекой струится по жилым кварталам, здание редакции «Клариона» торчит посреди города, как гнилушка в беззубой пасти. Где-то там сейчас работает Клэр. Интересно, думает ли она о Гарри или уже выбросила его из головы?
Прямо перед Дюком была проволочная ограда, за ней – пустырь, вдалеке – несколько строений.
Гарри оставил машину на обочине, перебрался через сетку и зашагал по пыльному полю.
Солнце жарило вовсю, и вскоре Дюк уже обливался потом. Пыль толстым слоем покрыла туфли и набилась в отвороты брюк.
Проделав три четверти пути, Гарри смог ясно разглядеть рядок из шести деревянных развалюх. Пять бунгало и двухэтажка, все выцветшие от солнца и непогоды. Стоят вкривь и вкось, похожие на дремучих стариков – упасть еще не время, а выпрямиться уже силенок не хватает.
Дюк заметил, что обитатели лачуг не сводят с него глаз. Уже издалека он чувствовал на себе их беспокойные, настороженные, враждебные взгляды.
В дверях – женщины, из-за их юбок выглядывают дети.
Немытые мужики в шезлонгах у сломанных ворот смотрят недоверчиво. Передовой отряд, готовый принять первый удар на себя. Стремная компания.
Единственный человек, не обративший внимания на Дюка, сидел на крыльце двухэтажного дома и обстругивал деревяшку длинным тонким ножом. Грязный рабочий комбинезон, черная рубашка, на затылке – видавшая виды шляпа. Сколько лет – непонятно. Может, сорок, а может, все шестьдесят. Здоровый, мощный, косая сажень в плечах. И каштановая борода до пояса.
Посмотрев на остальных, Дюк решил, что бородач у них за главного, если в этой дыре вообще есть главный. Надо зайти побеседовать.
Гарри осторожно отворил калитку. Нехорошо, если развалится. Одна из петель была сломана, другая висела на одном гвозде. К дому вела грязная тропинка.
Все взгляды были устремлены на незваного гостя. Такое внимание к его персоне, даже неловко.
Бородач продолжал возиться с деревяшкой.
– Доброго утречка, – сказал Гарри. – Не вы ли тут начальник?
– А если и так, – ответил здоровяк, не поднимая глаз, – тебе-то что с того?
– Смотря чем заведуете. – Дюк поправил шляпу и облокотился на крыльцо. – Может, ничего, а может, и дельце есть.
– Слушай, мистер, – бородатый холодно глянул на Дюка, – не трать время попусту. За эти две недели ко мне человек десять совалось, и у каждого дельце. А мне не надо твое дельце. Мне надо, чтоб вон тех ребят не трогали.