После этих слов в кабинете вождя повисла гробовая тишина. Предложение было сделано, вино было налито, теперь требовалось его пить… или не пить. Каждый из присутствующих должен был решать за себя – так что «кто не спрятался, я не виноват», ибо психосканер легко выявит лжеца, двурушника или просто человека, который не горит идеей, а исполняет обязательную программу.
Первым это тишину нарушил как раз сам Вождь, без слова которого соратники боялись даже пошевелиться. Не принято было в этих кругах высказываться, не узнав заранее мнения Вождя. А то как бы чего не вышло – многие полезшие поперек батьки в пекло уже отправились туда, куда Макар телят не гонял; а иных – как Бухарина, Тухачевского, Зиновьева с Каменевым – и вовсе оформили врагами народа первой категории (расстреляли). Медленно, будто бы ему не предложили только что царства земные и небесные, вождь взял со стола распечатанную пачку «Герцеговины Флор» и, раскрошив папиросу, принялся не спеша набивать табаком свою знаменитую трубку. Закончив это священное дело, Сталин поднял взгляд на стоявшего по правую руку от него бригадного комиссара Щукина, который уже не чувствовал себя ни живым, ни мертвым.
– Товарищ Щукин, – медленно проговорил вождь, – вы на два дня дольше нашего общаетесь с эти небесными пришельцами. Скажите прямо, как политработник и коммунист – они вообще наши люди или нет?
– Товарищ Сталин, – немного подумав, осторожно ответил бригадный комиссар, – как коммунист и политработник я могу сказать, что большинство тех имперских бойцов и командиров, с которыми мне довелось общаться, в основном являются нашими людьми. Когда требуется сражаться, то они сражаются рядом с бойцами и командирами Красной армии, показывая себя настоящими боевыми товарищами, а в перерывах между боями они очень легко вступают в личные контакты с советскими людьми, не выказывая перед ними какого-то чувства превосходства. Правда, при всем при этом надо сказать, что у имперских бойцов нет никакого пиетета перед нашей партией большевиков и ее политработниками, и они уверены, что их социоинженеры способны устроить жизнь значительно лучше, чем при социалистической системе, основанной на законах марксизма-ленинизма.
Собравшись с мыслями, после небольшой паузы Щукин продолжил:
– В то же время назвать их политическую систему капиталистической у меня не повернется язык. Буржуазия в империи, конечно, присутствует, и в достаточно серьезных количествах, но, невзирая на наличие капиталов, не только не имеет никакой политической власти, но по большей части даже не обладает никакими политическими правами, относясь к категории так называемых пеонов. Всем, насколько я понимаю, заправляет ненаследственная военно-феодальная верхушка, подобранная из соображений наибольшей компетентности и в то же время лояльности верховной власти. Но феодальность у них несколько декоративная, ибо основными феодальными привилегиями эти люди не наделены и по факту являются не более чем государственными управляющими, получающими не твердый оклад, а процент с доходов вверенной их заботам планеты, региона или провинции. При этом, по рассказам рядовых бойцов и командиров уровня отделение-взвод, в их Империи системе присутствуют такие достижения социализма, как всеобщее и бесплатное базовое образование (примерно эквивалентное нашей семилетке) и всеобщее и бесплатное базовое медицинское обеспечение. У тех, кто работает на государство, служит в армии и на флоте, а также у ветеранов службы тоже существуют определенные льготы, значительно облегчающие им поиск подходящей работы, а также получение жилья или выделение участка земли для занятия сельским хозяйством в желательном для этих ветеранов месте. Таким образом, можно диагностировать какой-то немарксистский социализм, частично замаскированный феодальными ритуалами и многоукладной экономикой с наличием частной собственности на средства производства.