Мне стал активно выказывать знаки внимания наш молодой конюх, Жанс. Ничего плохого про него сказать было нельзя. Полукровка – наполовину светлый эльф. Недурно выглядит, но и не красавчик. Немного робеет в моем присутствии, что отчасти даже мило. Часто моется, поскольку знает, что мне не по нраву конский запах, которыми конюхи пропитываются с ног до головы. Еще и Широль стала активно уговаривать. Мол, хозяин на нас не смотрит, но жить-то дальше надо. А Жанс вполне неплохой вариант, чтобы иногда расслабиться. Мне же почему-то было не по себе. Никаких явных причин отказываться от свиданий не было, но я не торопилась. Мне казалось это неправильным. Широль заявила, что я, мол, втюрилась в хозяина, но я уверила ее в обратном. Да, я уважаю господина за его силу, магические умения, а также доброту по отношению к слугам. Но никакой любовью здесь и не пахнет. Влюбиться в хозяина само по себе полнейшая глупость.
Приезжали гости, не получившие по тем или иным причинам известий об отъезде эрла. Инквизитор Нумерс привез бутылку дорогого вина. Правда, узнав, что милорда нет на месте, от имени церкви еще раз обыскал поместье. Ничего не нашел – и слава богам. Приезжал наш сосед эрл Хортензи. Милетт развлек господина беседой, повара накормили, после чего он убрался восвояси. Проездом усадьбу Тураннов миновала некто леди Канноверс, младшая сестра эрла Канноверс, чьи земли расположены к западу от топей. В пути у них погнулась ось кареты, поэтому им пришлось обратиться к нам с просьбой переночевать и помочь с ремонтом. Разумеется, отказать ей я не могла. Хотя в душе позлорадствовала, когда увидела ее выражение лица при сообщении об отсутствии милорда. На вид Канноверс была недурна собой, однако ей было уже за двадцать. Ее положение могло говорить о каких-то проблемах с женихами. Или, скорее, о ее скверном характере. Так что леди пришлось довольствоваться ночевкой в пустой постели, а следующим утром она укатила. Скатертью дорога!
Днем двенадцатого дня с момента ухода милорда я услышала радостный визг Лайны и выглянула в окно. По саду мчался знакомый восьмилапчатый силуэт. Но не один, а с седоком. Прислуга высыпала наружу встречать скитальца.
Эйлерт лихо спрыгнул на землю и отвязал от Шуни большой позвякивающий матерчатый мешок. Он поднял его и небрежно сбросил на крыльцо. Из разболтавшейся горловины показалось что-то блестящее.
– Унесите наверх, – распорядился господин.
Выглядел Эйлерт весьма потрепанным: левый рукав туники отсутствовал, на одеждах виднелись прожженные дыры, грязь и пыль. Я первой подошла и заглянула внутрь мешка. У меня зарябило в глазах от обилия сверкающих камней, драгоценностей и дорогих металлов. Серебряные кубки, слитки золота, самоцветы и украшения. Настоящий клад, стоящий огромное состояние!