В сентябре вызвали на этап. В автозаке провезли буквально несколько сотен метров до Финляндского вокзала, там я впервые попал в другое средство для перевозки спецконтингента — «столыпинский вагон». Старший конвоя, принимавший нас, зачитал обязанности осуждённых, и началась погрузка.
Лёжа на полке трясущегося вагона, я перебирал в памяти последние восемь месяцев на свободе и вспоминал, как пристрастился ходить на «Катран». Место для подпольных сборищ любителей азартных игр располагалось на первом этаже напротив Некрасовского (Мальцевского) рынка. Это была огромная комната в коммуналке у замученного безденежьем и алкогольной зависимостью хозяина лет тридцати. Мы собирались своей компанией и впрягались на всю ночь в карточную карусель. Игра называлась «три листика» (более распространённое название «сека»). Если главная цель собравшихся была пощекотать нервы и заработать по возможности, то у меня к этим порокам примешивалось желание забыться, отвлечься от дамоклова меча правосудия. Мы платили хозяину по три рубля с носа, а победитель мог от себя добавить премию. Незадолго до моего суда на «Катране» появился новый игрок. Определённо, непростой. Вскоре выяснилось: это профессиональный катала. Но психология игрока такова, что, даже зная о подвохе, он бросается в бой и остаётся без денег! Ловкача пытались подловить, но безуспешно.
Никто не знал, куда мы едем и зачем, лишь в дороге кто-то из солдатиков поделился: путь держим на Выборг. От Питера до этого административного центра около ста тридцати километров километров, но наш спецвагон добирался туда почти сутки. То к одному составу прицепят, то к другому. Конвой раздал сухой паёк: хлеб да консервы, а воду разливали из чайника в подставленные кружки. Смысл подобных перебросок состоял в том, чтобы отделить осуждённых, подавших кассационные жалобы. Видать, были на то инструкции: ждать рассмотрения в городском суде приходиться по нескольку месяцев, вот пусть зеки и коротают время в тихом Выборге.
Учреждение ИЗ-45/3 не шло в никакое сравнение со «старшим братом» на берегу Невы. Здесь были деревянные полы. Электрические лампочки свисали с потолка, а не прятались в недоступных нишах, забранных решётками. Это давало обитателям возможность использовать самодельные кипятильники из бритвенных лезвий и спичек. В «хатах» народу, как положено по штатному расписанию, шесть, от силы, семь человек. Разрешены шахматы и, наконец, питание отличается в лучшую сторону. Контролёры почти все женщины. Говорили, что некоторое время назад тут находилась женская тюрьма (даже в бане за нами надзирала равнодушная ко всему немолодая дама). В тамошних стенах, если можно так выразиться к «специальному заведению», чувствовалась какая-то уютность и спокойствие. Видимо, мне так казалось на контрасте с «Крестами».