Однажды в камеру привели новенького, заторканного персонажа из азиатской республики. Он представился и уверенно поведал о разбойной статье. Приняли его, как и любого бродягу, — накормили, определили место на койке. А ночью нам просигналили из другой камеры и запустили «коня». В маляве рекомендовали прочитать обвинительное заключение нового сокамерника. Позже продублировали указание голосом: неизвестный настоятельно просил решить вопрос немедленно. Когда новичка чуть ли не силой заставили достать приговор, то ахнули: несколько эпизодов изнасилования маленьких девочек в извращенной форме! Один или два со смертельным исходом.
— Ах, ты, сука! Ты же всех «офоршмачил»! Штопорило (разбойник) говоришь? — Взвился первым, самый авторитетный из сокамерников, бандюган, имевший по молодости ходку.
— Марш в «стойло», там твоё место по жизни.
Хрясь человечку в морду. Больше пачкаться об него никто не стал. На следующий день во время прогулки у нас поинтересовались отбросом и одобрили действия. До этапа насильник мыл полы в камере, питался отдельно и спал в обнимку с унитазом. Судьба подобных уродов на зоне незавидна, за такие дела быть ему «петухом» до конца срока. В таких случаях негодяй держит ответ не только перед законом, но уже и перед осуждёнными. А, точнее сказать, перед народом. Ибо таких тварей любое общество всячески презирает.
В конце ноября пришло долгожданное определение городского суда. Мне и моим подельникам снизили количество сбытого фенамина и… оставили приговор без изменения! Особое дело, особый контроль, особые меры! Наступила определённость и, несмотря на результат, облегчение — скоро на зону, конец тюремным стенам. В начале декабря сформировали этап, и вновь встреча с уже знакомым столыпинским вагоном. Прощай, выборгская «крытка»! Прошло очень много лет, прежде чем я вновь увидел стены кассационной тюрьмы, но уже снаружи.
От платформы Новолисино, что в Тосненском районе, нас доставили в колонию усиленного режима. Учреждение УС20/4 находилось в посёлке Форносово и находилось на балансе МВД с января 1983-го года. Другими словами: совсем новая зона без традиций, устоявшихся порядков и своих особенностей.
Конвой сдал спецконтингент и пакеты с личными делами новым хозяевам. Толпа жадно взирающих, обалдевших от большого пространства, новобранцев тревожно колыхалась и ждала дальнейших действий. Вышли конвоиры: дежурный офицер (ДПНК) и бригадир. Они сопроводили в баню, где после стрижки и помывки нам выдали новенькую зековскую форму. Далее карантин, изучение правил и распорядка ИТК. Перед распределением с нами знакомился сам начальник колонии. В кабинет заходили по одному, здесь, помимо хозяина, находились начальники отрядов и старший нарядчик. Осуждённый должен представиться: назвать имя, фамилию, статью, срок и его начало. На столе лежало моё личное дело, пожилой человек в полковничьих погонах заглядывал туда и задавал специфические вопросы: