— Яловецкий, пошли со мной!
— Что случилось, гражданин капитан?
— На промке зек вздёрнулся, поможешь.
Мы прошли через КП на промзону, к строящемуся зданию гаража. У входа в подвал курили контролёр и мастер из вольных. Спустились в подвал: бедолага висел на арматурной проволоке и слегка доставал пол ногами — расстояние до потолка было небольшое.
— Покойников не боишься? Давай снимай!
— Но, гражданин капитан.
— Выполняй, осуждённый! Сегодня он — завтра ты!
От таких слов меня передёрнуло, вот ведь, сволочь! Цириков не приглашает, мараться не их дело. Пришлось вытаскивать труп из железной петли. Потом уже на плащ-палатке вчетвером вынесли тело на свет. Прибежал кум из оперчасти, стал ругаться: зачем трогали жмурика, протокол ещё не составлен.
Подавленный увиденным, я вернулся в отряд. Но ещё больше задели слова Леднёва. Бог шельму метит! Спустя некоторое время капитан перевёлся на должность начальника отряда и через год спалился на взятке. Сумма была серьёзной, завели уголовное дело и дали капитану срок. Покатил он на ментовскую зону в Нижний Тагил. Вот так служивый, следи за речью: «сегодня он — завтра ты»!
Летом я подрался. Повод пустяковый: из-за места перед телевизором. Повторяли сериал «Противостояние», многие его не видели, я в том числе, хотя до того читал роман Юлиана Семёнова в «Огоньке». Фильм начинался после ужина, но места занимали заранее и своеобразно — клали на табуретку свой головной убор (у зека он обязательно подписан, не перепутаешь). Летняя шапчонка с козырьком при мне, а зимняя шапка сторожит место для хозяина.
Вернулись с ужина, стали потихоньку рассаживаться, но моё место оказалось занятым. Шапка валялась на полу, а рядом цинично восседал малолетка. Малолетки — это молоденькие ребята, получившие срок до исполнения совершеннолетия. После восемнадцати их переводят на «взросляк». Колонии для малолетних преступников — жуткое испытание для пацанов. Постоянные побои, чудовищные понятия, о которых распространяться не буду, и жёсткий режим, калечат пацанов. Оттого они «подымаются» на взрослую зону, готовые вцепиться в горло по любому пустяку. Неокрепшая психика, настрой на отстаивание своих извращённых принципов превращает их в безжалостных волков. Вот с таким гадёнышем мне и пришлось иметь дело.
Когда тридцатишестилетний очкарик схлестнулся с пацаном, привыкшим все вопросы решать кулаками или заточкой, скоротечный мордобой длился не больше минуты. Нас растащили как раз, когда в ленинскую комнату на шум заглянул начальник отряда старший лейтенант Константин Гаровников. Сказать по правде: я ничего не помнил, — адреналин зашкалил. Говорят, что в таких случаях память выключается.