— Да, если повернуть второй кран, вода станет горячей. Вы не знали?
— Нет.
— Теперь будете знать. Проходите на кухню. Вы любите пиццу? — Надеюсь, Элизабет не простудится, и почему я настолько беспечный, мог бы догадаться и показать.
— Пиццу? Что это? — И это слово оказалось ей не знакомо.
— Да. Запеченное тесто, курица, помидоры, сыр… — Ничего умнее придумать не смог, к сожалению. — Очень вкусно! Пожалуйста, вот, угощайтесь.
— Спасибо. — Элизабет отведала кусочек, и в буквальном смысле «закатила глаза» от удовольствия. — Вкуснятина! Никогда не пробовала эту, ну, как ее зовут…
— Пиццу.
— Да-да, ее.
«Ну дела! Я знал, что красная зона — это сущий ад, но не до такой же степени? Так только такая куколка выжила среди той нищеты и не лишилась рассудка».
— Не хотите ли выпить пива? — На автомате выпалил я и уже был готов сгореть со стыда, но Элизабет согласилась, к моему немалому удивлению (быть может она не знала, что это такое и согласилась из вежливости, или приняла напиток за сок или что-то в этом роде).
— Угощайтесь. — Протянул запотевшую бутылку, предварительно откупорив ее, и дамский бокал, много лет пылившийся без дела, естественно, сперва ополоснув его.
— Ой, оно пенится. — Девушка наливала напиток так, будто это была газировка или обычный сок (так и есть — не знала).
— Нет. — Покачал головой. — Разрешите — покажу, как надо. — С грацией первоклассного бармена (понимаю, гордиться нечем) налил полный бокал до краев, почти без пены, и передал его даме. — Дело в том, что пиво нужно наливать осторожно, немного наклонив бокал и тогда пены не будет, разве что совсем немножко.
Девушка сделала несколько маленьких глотков, словно пытаясь уловить хмельной аромат.
— Вкусно? — Спросил на всякий случай, из вежливости.
— Вкусно. Похоже на… — Девушка призадумалась. — На квас. Только отдает горчинкой, совсем чуть-чуть.
— Квас? Есть такое. — Рад, что хоть про квас она знает. — Пейте, не стесняйтесь. Я не маньяк и не насильник, не причиню вам вреда.
— Нет, вы добрый человек. — Приветливая улыбка сияла на ее лице, но в глазах все-таки читались опасения.
После импровизированного ужина (девушка изрядно проголодалась, да и сам изрядно нагулял аппетит) я выключил свет и раздвинул плотные шторы.
— Посмотрите. Пускай туман уже сгустился, но все еще можно увидеть ближайшие здания. Видите, те громадные здания за стеной? Это и есть небоскребы.
— Небоскребы… Мне нравится это слово. Так же, как и они сами… — Ее рука робко протянулась в сторону скопления сияющих вдали огоньков.
Вдали сияли еле заметные силуэты домов, сияние огней автострады. Я принялся описывать Небесный город, но вскоре заметил, что Элизабет понемногу сползает со стула. Теперь мне ничего не оставалось, как отнести спящую красавицу на кровать и продолжить вечернюю сиесту в гордом одиночестве, как и всегда, лишь с той разницей, что сегодня придется спать прямо на полу, благо старый матрац, доставшийся в наследство от прошлой жизни в желтой зоне, я еще не успел выбросить ко всем чертям на помойку за ненадобностью.