Как ни странно, помощь в нашем стремящемся в тупик споре пришла от вампира.
– Господа, – вмешался в диспут Цепеш, – давайте закроем эту тему, потому что я вижу, насколько она неприятна вам обоим. Господин Силаев, думаю, вам придется смириться с тем, что профессор и дальше продолжит умерщвлять людей во имя науки ну и для пользы моему государству.
Кикимору мне в тещи!
Привыкнув к открытости и несдержанности в спорах с профессором, я позволил себе раздраженный взгляд в сторону Цепеша.
Дракуле хватило легкой улыбки, очень похожей на оскал, чтобы мороз в очередной раз пробежался по моему позвоночнику, уже протоптав там тропинку. Это вам не император, который всего лишь простой человек. Это – монстр заоблачного уровня. Даже моя молодецкая удаль забилась в самый темный уголок сознания и не пищала, звериным чутьем ощущая присутствие рядом смертельно опасного хищника. Уверен, что, если хозяин застолья вздумает оторвать мне голову, я даже не замечу, как он встанет со стула. Да что уж там, сейчас, когда на мне не было амулета профессора, вампир легко мог довести меня до такой степени страха, что и медвежья болезнь показалась бы легкой неприятностью.
Внезапно воспоминание о защитном артефакте кольнуло меня упреком. Я тут разыгрываю из себя рыцаря в белом, а профессор защищает меня как может. В ответ на этот довод в памяти отозвались страх и мучения, которые мне пришлось разделить с жертвами Мясника.
Как же все сложно!
Очень странно, но мысленные терзания позволили успокоиться.
– Простите меня за несдержанность, ваше величество.
Цепеш кивнул мне, принимая извинения. Но его показное благодушие было лишь маской, за которой пряталась совершенно непредсказуемая тварь с непонятной для меня логикой, и жизненно важно было помнить об этом постоянно.
– В чем-то вы оба правы, но при этом ошибаетесь, – все так же вальяжно покачивая бокалом, заговорил Цепеш, – но сейчас важнее то, что профессор нужен мне, а ему почему-то нужна ваша жизнь, господин видок. Так что возникает определенная дилемма. Мне важно, чтобы у господина Нартова было хорошее настроение, но вы не способствуете этому. С другой стороны, если наказать вас за это, то подобное вряд ли обрадует моего компаньона.
Ого! Компаньона? Любопытные у них расклады получаются. Даже стало интересно, какие такие услуги профессор может предоставить упырю, что тот так носится с Федором Андреевичем.
– Как вы уже, должно быть, заметили, – продолжал вещать Цепеш, – мы, стригои, не подвержены мирским страстям. Мной руководит только здравый смысл и желание обеспечить будущее своему народу. И живому, и неживому. Так что убийством дочери вы не причинили мне душевной боли. Просто потому что души у меня уже нет. Да и у вас с этим определенные проблемы.