Я перевел горящий ненавистью взгляд наверняка красных от лопнувших капилляров глаз на посетительницу, но тут же удивленно замер.
Это была Наташа. Мелькнувшая мысль о предательстве девушки была тут же возмущенно выпнута из головы.
Наташа выглядела убитой горем – заплаканная, растрепанная и вообще крайне несчастная. Вслед за ней в камеру вошел мой сторож и кормилец. Вел он себя крайне настороженно. Даже прихватил с собой револьвер, который пока держал направленным в пол. От мысли, что эта парочка явилась с намерением спасти меня, тоже пришлось отказаться ввиду отнюдь не дружелюбного взгляда охранника.
Наташа беспомощно оглянулась на своего провожатого и, увидев его кивок, бросилась ко мне:
– Любимый!
Так как при их появлении я настороженно привстал на одно колено, ей пришлось падать на колени рядом со мной.
Рыдания и осыпания меня поцелуями, если честно, как-то не очень вписывались в образ разбитной и самостоятельной интриганки, коей, без сомнения, была наложница Цепеша.
Что-то здесь не так, и через минуту стало понятно, что именно.
Не прекращая плакать и крепко меня обнимать, Наташа как-то умудрилась между всхлипами прошептать мне на ухо:
– Ты сможешь убить охранника?
Ничего себе заявочки! Впрочем, сейчас не время для сомнений.
– Да, – не разжимая губ, ответил я.
– Тогда терпи.
Необходимость спрашивать, что именно мне нужно терпеть, тут же отпала. Девушка словно в порыве горестной страсти приложила ладонь к задней части моей шеи поверх ошейника – там, где крепилась цепь. Она явно что-то прицепила туда и тут же опасливо убрала ладонь.
Интересно… Лешего тебе в мужья, зараза такая!
От обжигающей боли у меня чуть не вылезли глаза, которые пришлось тут же закрыть, дабы не испортить все дело. Ведь охранник смотрел на меня очень внимательно.
Ну вот кто ей мешал прилепить эту дрянь на цепь подальше от шеи?!
Возмущаться глупостью Наташи времени не было. Я дернулся вперед, одновременно активируя крылья. То, что опалило мне шею, неплохо обработало и металл. Так что с цепи я сорвался без проблем, даже не особо затормозив на старте. Дольше отпихивал в сторону ставшее неуклюжим тело девушки.
Глаза караульного медленно начали расширяться от испуга. Он даже успел приподнять пистолет, но через мгновение я был уже рядом и перехватил оружие левой рукой, а правым кулаком ударил охранника в гортань.
Рывок за револьвер оказался слишком резким, и оружие было вырвано из ослабевших пальцев. Но охранника сейчас заботило совершенно иное. Он пытался хоть как-то сделать вдох, что с разбитой гортанью довольно проблематично.