– Мое отчаяние было велико и не улеглось до сих пор. Но – о чудо! На дружеской вечеринке я узнаю, что вы, Игнат Дормидонтович, не только можете поспособствовать в снижении цены на особые алхимические реагенты, но и знаете, как дать синематографу голос!
Оба ученых тут же сделали стойку, и мне сразу стало как-то неуютно. Но терять лицо перед смотревшими на меня с надеждой людьми не хотелось. Я лишь дал себе истую клятву не напиваться больше до состояния свиноподобной балаболки, а затем набрал в грудь побольше воздуха и начал выкручиваться:
– Господа, спешу вас огорчить, ни никаких особых секретов я не ведаю. Есть лишь голые идеи, которые придется продумывать уже вам. Насчет скидки на реагенты – это еще нужно проверять. Если вы предоставите мне список требуемых веществ, я дам телеграмму в Топинск, и этот вопрос там решат со всей поспешностью. Теперь что касается звука. Меня всего лишь посетила идея о том, что так же, как электрические колебания превращаются в звук и обратно, возможно, подобное будет справедливо и к какому-нибудь источнику света. А свет можно запечатлеть на пленке рядом с изображением.
Все, на этом мои знания о звукозаписи на кинопленку закончились.
В ответ я был удостоен откровенным разочарованием во взглядах ученых, которое плавно перешло в легкое презрение к дилетанту.
– Извините, Игнат Дормидонтович, – осторожно сказал высокий как оглобля Воскобойников, – ваша идея звучит…
– Вы хотите сказать, нелепо? – помог я замявшемуся ученому.
У меня было дикое желание просто пожать плечами и уйти отсюда. Честно, влезать в явно затратное и рискованное дело с революцией в кино не очень-то и хотелось. Но вот задел меня этот пренебрежительный взгляд едва оперившегося доктора наук.
– Возможно, вы правы, но еще одна такая же бредовая идея в умелых руках дала миру вулканический каучук.
– Вы тот самый захолустный видок, который изобрел резину? – вступил в разговор более скромный Голобородько.
О, и в этом мире прижилось новое название, причем даже без моей помощи. Кажется, оно вообще латинское.
Осознав то, что сейчас ляпнул, химик втянул голову в плечи и почему-то покосился на Антонио, а не на меня. Но граф не стал метать молнии высокородного гнева, а всего лишь удивленно приподнял брови.
– Да, я тот самый недохимик, – признался я, сделав шутовской поклон.
Что и требовалось доказать. Как только я обрел в глазах ученых хоть какую-то значимость, их мозг начал работать в нужном направлении.
Да, я не химик и даже не… кто там вообще занимается изучением света и его возможностей? Но в век Интернета каждый, кто от скуки и праздного любопытства лазит по разнообразным сайтам, цепляет на подкорку кучу вроде бы бесполезной информации. Браться за разворачивание этих крох в полноценные разработки мне бы и в голову не пришло. Но в этом нет никакой необходимости, потому что есть профессионалы. А что передо мной именно такие люди, стало понятно по тут же разгоревшемуся горячему спору: