– С чего вы взяли, что я ей хамил?
– Ну а что же вы тогда сделали? – Цесаревич удивленно перевел взгляд на Дашу.
– Он по очень настоятельной просьбе княгини просто рассказал ей историю из своей жизни, – с невинным видом ответила за меня княжна. – Хотите, он поведает ее и вам?
Вот гадюка! Конечно же пришлось рассказывать, причем ничуть не смягчая красок, а то с Даши станется самой добавить этих самых красок, да погуще.
Конечно, мужики оказались намного крепче изнеженных дам, но Петру Петровичу все же пришлось запить вином возникший в горле ком, и это немного примирило меня с реальностью.
Улыбка цесаревича чуть подувяла, и на пару минут за столом возникла тишина.
– Насколько мне известно, вы были довольно близко знакомы с профессором Нартовым? – спросил Андрей Петрович, меняя тему.
– Да, смею надеяться, он видел во мне такого же друга, каким был для меня.
– Даже так? – удивился цесаревич.
– То, чему меня научил Федор Андреевич, и кое-какие его подарки не раз спасали мне жизнь. – Отвечал я обтекаемо, потому что не знал, ведомо ли принцам о том, что Нартов и омский Мясник – одно и то же лицо.
Судя по реакции Петра Петровича, все члены императорской семейки были допущены до секретной информации.
– И после этого вы с легкостью сдали его жандармам? – удивленно спросил третий сын императора. В его голосе я даже заметил нотки презрения.
– С легкостью? – Нахлынувшие воспоминания заставили меня зло скрипнуть зубами. – Ваше высочество, желаю вам никогда не становиться перед выбором между другом и совестью.
– Вы забыли о чести, – с вызовом бросил мне Петр Петрович.
– Ради друга я поступился бы честью не задумываясь, – не менее гордо ответил я.
Получился эдакий разговор двух напыщенных дворян, что было тут же отмечено цесаревичем.
– Не заводитесь, – небрежно отмахнулся он от нашей склоки, и, как ни странно, меня это мгновенно остудило. – Игнат Дормидонтович, неужели, общаясь с профессором, вы ничего не заподозрили?
– А вы? – ответил я вопросом на вопрос, зная, что Нартов помог Даше справиться с ее темной ипостасью, а значит, был знаком с августейшим семейством.
– Лично я видел его всего пару раз, да и то мельком, а Петр вообще не встречал ни разу.
– Я не алиенист, ваше императорское высочество, да и в повседневной жизни Федор Андреевич был вполне обычным, если так можно назвать столь выдающегося человека. И зверства он творил не ради потехи, а потакая своей нездоровой страсти к познанию неведомого. Если честно, знай я в момент поимки Нартова то, что его ждет в будущем, поступил бы иначе.
– Отпустили бы Мясника? – прищурив глаза, спросил Петр.