Потому за умы и руки граждан, как и за любой ресурс, существует конкуренция. Примеры такой конкуренции проще всего рассматривать на выборах. Потом ресурс эксплуатируется.
Если беспристрастно рассмотреть ситуацию того лета, то получается, что государство сочло русских граждан Автономии — избыточным, подлежащим утилизации активом. И постаралось от такого актива всеми возможными способами избавиться, что и было бы в итоге проделано с большим успехом.
Но… Как это всегда и бывает на Руси, случился казус. Ровно тот же самый ресурс потребовался ополчению. Выброшенные на обочину жизни граждане неожиданно оказались востребованы.
Как вспоминают очевидцы, такое стоило посмотреть! Когда, не замечая шлагбаумов, на территорию, пропитанную безнадежность, сначала врывается боевая машина, а потом заезжают чисто отмытые, желтенькие как цыплята, автобусы. Когда в лагере становится тесно от бодрых, резких в движениях молодых парней, увешанных оружием и добрых психологов в белых халатах, тут же приступающих к сортировке людей. Когда, как из под земли, появляются полевые кухни с качественной кормежкой, самых больных и ослабленных тут же увозят на лечение, головы у людей идут кругом и расправляются плечи.
Потом мужчинам с потухшими глазами говорят, что хватит заниматься пролеживать бока, домой пора. Люди из палаток видят, понимают, чувствуют, что приехавшие парни закончат дело без них. Дальнейшее предопределено. Все, оставшиеся людьми просят одного: дать им оружие.
А остальные, спросите вы? Остальные никого не интересуют, — с горечью отвечу я. Гражданская война — не время братской любви. С обоих сторон демонстрируется удивительный утилитаризм, даже если его пытаются выдать за нечто иное.
По своему обыкновению, власти на резкое уменьшение насельников в лагерях беженцев отреагировали стандартно, в соответствии и традицией. Прежде всего они постарались тихо-тихо списать на прежнюю численность как можно больше продовольствия, медикаментов, топлива. Это подразумевало долгое молчание и отчеты с не меняющейся численностью.
Когда в Столице, наконец, узнали о реальной ситуации, было поздно. У ополчения уже образовался крепкий тыл и мощный кадровый резерв первой линии. То, что началось как сводная группа усиления караула, неожиданно превратилось в политический фактор масштаба страны.
Кто-то сомневается? Зря. В любом, зараженном апатией обществе, даже небольшая активная группа инакомыслящих — опасна. В конце концов, власть в те годы вынуждена была считаться с ей же созданным откровенным криминалом, несмотря на всю его нерукопожатость и позорность коммуникации.