— Вопроса ждал, — спокойно ответил лейтенант. — Сейчас утро, туман, не все видно. Но кто помнит, за вон тем полем и лесополосой — воинская часть. Склады. Разные. Много. В том числе и вооружения. Тряпкоголовые заигрались. Теперь им позарез нужно оружие. И они за ним вот-вот придут.
Потому, если бы мы сюда не приехали, случилось бы так: в Грибовку прикатили бы автобусы с вооруженными людьми. Послушайте, что было бы дальше.
Тех, кто решится не то что оказать сопротивление, возразить — сразу пристрелят. Остальных погонят через поле прямо на склады, заставляя кричать, чтобы часовые не стреляли. Нохчи не спеша пойдут сзади. Чтобы никто не сбежал и не свернул. Кто-то попытается. Таких застрелят. Остальные — потопают как миленькие.
Теперь поймите: Устав никто не отменял. Часовые будут стрелять. Вы или Ваши близкие погибнут. Плохо погибнут. Там минные заграждения и пулеметные точки есть, чтоб вы знали.
Всех и сразу не убьют. Закон войны: раненых всегда больше, чем убитых. Представьте: вы лежите на молодой травке, и мир потихоньку меркнет от потери крови. Понравилось? Нет? А ведь это — легкий вариант. Может случиться, осколком порежет живот, из него выпадут кишки. Скот тут резали многие, знают: вонять будет мерзко. Вы, не в силах поверить в случившееся, будете пытаться запихнуть сизые грязные клубки обратно. Еще вопросы?
— Что-то ты, лейтенант, нагнетаешь, — послышался блатной говорок откуда-то из середины толпы. — Сами разберемся, не дети малые.
В толпе послышалось напряженное шевеление, и оратор неожиданно замолк.
Лейтенант, как будто стирая с лица напряжение, провел по нему ладонью, и негромко заметил:
— Недавно я вернулся из предгорий. Ездил хоронить деда. Похоронить успел, но там была резня. Один, примерно такой же умный, сосед, кстати, взял, да и сказал: «Сам разберусь»!
Оказалось, ошибался. Разобрались как раз с ним. Лично наблюдал, как выглядели его кишки на заборе.
Здесь такого не будет. От автономии полторы сотни верст. Развлекаться со вкусом и снимать кино про расчлененку боевики не будут. Просто порежут-постреляют всех, кто будет не согласен бежать на посты и громко орать: «Не стреляйте, родненькие!»
В общем, так: сход может принять любое решение. Тут вы в своем праве. Жизнь ваша, вам и распоряжаться ей. Думайте. Пять минут у вас есть. Потом разворачиваю колонну обратно.
— Лейтенант, — очень серьезно спросила скромно одетая сероглазая женщина, — ты, получается, сам уже хлебнул того, о чем говоришь?
— Да, — ответил Виктор.
— Так может, ты просто перепугался или из мести все затеял?