— Тогда остается только понять, чего ради Вояры влезли в это тухлое, пахнущее большими потрясениями дело.
— Мне кажется, кто-то сильно оскорбил эстетические чувства молодого человека, и он теперь желает сделать мир чуточку лучше.
— Если так, то да, — согласился Арон. — Какой нам смысл сочувствовать дохлым недоумкам?
Если в чистом поле вдруг натоптали дорогу, и поставили указатель со словами: «Пункт приема граждан», не удивляйтесь. Ненужных ей более граждан власть переводит в категорию вторсырья, относясь к ним, словно люди вдруг превратились во что-то, имеющее лишь остаточную ценность. Так относятся к стеклотаре, макулатуре, металлолому, отработке масел и прочим вторичным ресурсам.
На самом деле, стыдливое и уклончивое название «пункт приема граждан» подразумевает, что перед вами лагерь беженцев. Но во имя сохранения общественного спокойствия, некоторые будоражащие воображение слова произносить не велено.
Никаких беженцев нет — мы просто принимаем граждан, решивших пожить в чистом поле. Гражданской войны — нет, есть отдельные случаи терроризма. Геноцида русских нет — случались отдельные досадные инциденты. Реставрации капитализма не было — кругом благолепие, социальная гармония и демократия. Это — азбука пропаганды.
В то лето пункты приема граждан росли как грибы после дождя. Пункт приема граждан, это даже не лагерь беженцев, все значительно хуже, это место, где государство собрало людей, которых, вообще-то планировало убить. Убить руками горных дикарей, ошалелых от внезапно свалившейся на них свободы убивать. Но, к дикому разочарованию власти, некоторым русским удалось из-под топоров убежать. Теперь они в пункте, организованном для их приема.
В пунктах приема граждан собираются те, кому действительно некуда деваться. Прочие стараются добежать до родни, друзей и знакомых. Люди у нас намного добрее государства, внезапно ставшего всеобщим врагом. Люди — примут.
Ряды выставленных по линейке разномастных палаток. Частично армейских, частично изготовленных из того пластика, что идет на навесы для торговых точек и автомобильные тенты. Несмотря на поднятые пологи, там форменная душегубка, а зимой можно просто сгореть или задохнуться от дыма разномастных буржуек, которые когда-то ставились в вагоны для перевозки восьми лошадей или взвода солдат.
Дорожки. Частично это наскоро сколоченные из досок настилы, частично — гравийная или вовсе песчаная отсыпка, судьба которой — быть втоптанной в грязь после первого дождя.
Несколько криво поставленных фонарей на бетонных тумбах, строительные бытовки, приспособленные для администрации. Запах казенной еды, лицемерная забота. Хлорка, выедающая глаза и запах фекалий из неглубоко отрытых отхожих ям.