«Бриллиантовый, что ли?», — задумалась я.
— Прекрасная Цитиц, достоин ли мой нивИк твоего внимания? Согласна ли ты принять предложение и стать моей сажелей навечно?
И тут наша соседка всерьёз решила потерять сознание, взгляд раскосых глаз помутнел, колени подогнулись, и она повисла на стоящей рядом теватке. Но Реста не позволила испортить торжественный момент банальным обмороком. Подхватив Цитиц одной рукой за талию, ладонь второй положила ей на грудь и что-то зашептала.
Взгляд дочери могучего Атанела суль Кутанского прояснился, ноги окрепли, и она, получив ускорение нашим дружественным толчком в спину, выскочила в центр.
— Я согласна, — едва слышно прошептала девушка, но это расслышали все.
Оказывается, в коридоре стояла гробовая тишина. Затаив дыхание, все ждали, чем закончится вторая попытка вручения капризной белочке брачного символа онтриксов.
— Ва! Ва! Ва!, — оглушающе прокатился по зданию вопль торжества, снимая с курсантов, преподавателей и сержантов напряжение последних дней.
На завтрак Цитиц не пришла. Мы с Рестой были рады за подругу, но обсуждать происшедшее не хотелось. Единственное, о чем я спросила у молодой целительницы:
— Как ты думаешь, скоро он обрастет? Жалко парня, всю шерсть с хвоста на подарок пустил.
Теватка грациозно пожала плечами:
— Цитиц сама виновата. Пусть любит его лысым и терпит голый хвост. Шерсть и волосы к обряду единения отрастут, конечно, а сейчас пока так поживёт.
— Справедливо.
Когда мы выходили из столовой, Реста поинтересовалась:
— Сегодня опять будешь мир спасать?
— Да. «С восьми утра до десяти — подвиг», — пошутила я.
— Что?!, — остановилась удивлённая соседка.
— А «в 16:00 — война с Англией»?, — спросил догнавший нас Виктор, слышавший цитату из прекрасного фильма.
Я рассмеялась — как же здорово, когда собеседник понимает без лишних объяснений!
— Доброго дня вам, девушки!, — названый братец по-свойски притянул меня рукой за плечи и чмокнул в макушку.
Другой рукой осторожно взяв Ресту за кончики тонких пальчиков, спросил:
— Ты позволишь?
Пока теватка прибывала в недоумении от происходящего, склонился над узкой кистью и легко прикоснулся губами к безупречным ноготкам.
Ух ты! И здесь любовь?
Тихонько выскользнув из-под руки парня, пошла здороваться с дедом. Но зуд женского любопытства не давал покоя. Вот бы взглянуть на этих двоих глазами Лизы. Светятся ли они друг к другу?
— Доброго дня, лэра. Можно к ректору?, — спросила я кофейного цвета секретаршу в фиолетовой форме.
— Иди, — буркнула та и добавила едва слышно: — Окрутила старика и рада.