— Ну, нет так нет. Пойду, недосуг мне тут с вами париться. Друга выручать надо, — вздохнула, поднялась, отряхнула штаны и направилась к той стене, которая отозвалась на мою просьбу впустить. — Молитесь Маттоттене, уважаемые, может, она через аграбию свою передаст, когда надумаете вести переговоры…
Меня прервал звон стекла, разбившегося о стену над головой, и дождь из осколков бокала, которые, к счастью, соскользнули по ткани чудесной куртки, не причинив мне вреда. Резко повернулась и увидела, как зелёный хвост падает в изнеможении на пол. Сам Кормак, лежащий навзничь, едва дышал, но старательно хлопал веками.
— Вы согласны дать клятву?, — присела я рядом и осторожно вытащила злосчастный плод из пасти страдальца.
Демон с видимым наслаждением сомкнул уставшие челюсти и несколько раз моргнул, демонстрируя своё согласие. Через минуту он без воодушевления, но старательно повторял:
— Клянусь оберегать жизнь, здоровье и честь леди Агапи вар Фламери и её питомца Филиппа всё время их пребывания в мире Кеталопции. В свидетели клятвы беру Маттоттену Справедливую и Великий Разум управления делами.
Свидетелей я добавила для солидности, без веры в то, что вышеназванные авторитеты как-то вступятся за меня в случае нужды. Демон поморщился на эту фразу, но перечить не стал.
Выпустить из пут могла или всех сразу, или никого, но демоны этого не знали, и я решила блефовать.
— Уважаемый, а вы здесь останетесь лежать или тоже присягнёте мне в верности?, — обратилась к Церсылу, в надежде, что он примкнёт к зелёному коллеге.
«Капучино», страшась принять неверное решение, старательно притворялся мёртвым опоссумом. Ох уж этот выбор — быть умным или красивым, геройски погибнуть, бросившись на танк с сапёрной лопаткой, или, спасая жизнь, забиться в щель, моля Вселенную, чтобы не заметили твою трусость. Но инстинкт самосохранения зачастую сильнее моральных принципов, наверное поэтому, тяжко вздохнув, коричневый демон зажмурился с такой силой, будто в глаза ему направили луч мощного прожектора.
— Вот и славно, вот и умничка, — бормотала я себе под нос, снимая немоту с Церсыла. — Бояться не надо. Вас двое, значит, команда, а команда — это сила.
Незаметно подобрала с пола чистую салфетку и вытерла слезу, катившуюся от уголка глаза к уху. Легонько похлопала по плечу и скомандовала:
— Клянись!
Выслушав слова зарока, покивала согласно, одним движением разрушила узлы, удерживающие демонов, и отступила к стене. Клятва клятвой, но кто их рогатых знает. Да и Буркало мне ничего хорошего не обещал.
— Уважаемые, отпускаю вас всех. Пусть не по справедливости демонической, но по милосердию человеческому. Моя миссия окончена, прощайте!, — продолжая пятиться к стене, сообщила я Правящей Тройке, всё ещё сидящей на полу и приходящей в себя после эмоционального потрясения.