Я углубилась в документы. Свидетели, как один, называли Мариту гулящей женщиной и нахваливали отца ребенка. Но что-то царапнуло. Титул. Лорд Эвен и просто Марита Авген. Девочка досталась тому, кто мог больше заплатить.
– Что ж, как я и говорила, все ясно. – Анжела отодвинула свиток.
– Вот именно, – откликнулась я. – Мне тоже ясно. Девочку надо оставить с матерью. А отец пусть видится с дочерью, если захочет.
– С ума сошла? – Анжела едва не подпрыгнула на стуле. – С какой это стати? Ты что, невнимательно читала? Мать – последняя потаскуха. Хочешь, чтобы и дочь пошла по ее стопам?
Хотела ответить, что благородные леди так не выражаются, но смолчала. Вместо этого сказала:
– Здесь дело только в том, что лорд взял в жены девушку без титула. А потом любовь прошла, зато дочь осталась. Что может быть проще: выставить жену за порог?
– Даже если так, подумай сама, – фыркнула Анжела. – Что может дать дочери ее безродная мать? А с отцом ее ждут титул и богатство. Глупо лишать ее этого, не находишь?
В ее словах была доля правды. Наверное, я не пойму, какое решение станет верным, пока не увижу самих родителей. Анжела же готова была настаивать на своем. Я не желала дальше с ней спорить, поэтому полчаса, которые оставались до начала слушаний, превратились для меня в вечность. Затем за нами пришел мужчина из судейских и проводил обратно в зал заседаний. Мы заняли места судей – восемь кресел за время нашего отсутствия выстроились в ряд. Королевская чета разместилась справа, свидетели – слева. Место по центру пока что пустовало. Видимо, оно было отведено для сторон процесса. Королева дала знак, и в зал суда вошла первая пара.
– Слушается дело Алеандра Ворберга против Николаса Ворберга, – провозгласил наш недавний провожатый.
В качестве судей вызвали первую пару. Значит ли это, что наше дело будет четвертым? А Ингирда и Фиона, задрав носы, делали вид, что давно во всем разобрались. Суть дела была не так проста. Братья Алеандр и Николас не могли поделить родительское наследство. Алеандр утверждал, что они должны наследовать в равных частях, а Николас не был с этим согласен, потому что Алеандр уехал из столицы десять лет назад и вернулся лишь недавно, а все это время о родителях заботился Николас. Первоначальное решение суда было таково, чтобы оставить наследование в равных долях, но Николас обжаловал решение. И теперь братья с пеной у рта обвиняли друг друга. Один – что другой не появлялся у родителей десять лет. Другой – что Николас тоже не был хорошим сыном, а друзья семьи написали Алеандру, что родители перестали быть хозяевами в собственном доме. Свидетели разделились. Одни с пеной у рта говорили, что Николас – хороший сын. Другие, наоборот, встали на сторону Алеандра. А мне казалось, что оба брата темнят и недоговаривают. Было в этом деле нечто большее, чем просто спор о наследстве. Но Ингирда и Фиона не стали долго ходить вокруг да около. Они присудили бо́льшую часть наследства Николасу, а Алеандру – меньшую.