"Какъ ближній вамъ человѣкъ, я желалъ сказать мнѣніе мое, что надобно жить по своему состоянію; впрочемъ, всякій въ правѣ тратить свои деньги, какъ онъ хочетъ."
Возвращаясь домой, услышали они колокольчикъ; коляска Пронскаго была уже готова; его самаго встрѣтили они на крыльцѣ. Въ большомъ смущеніи, съ заплаканными глазами, онъ объявилъ, что получилъ письмо, которое заставляетъ его тотчасъ ѣхать, простился съ ними, вскочилъ въ коляску, и поскакалъ во всю прыть.
Они, такъ-же какъ и женщины, были изумлены внезапнымъ отъѣздомъ Пронскаго. Имъ поспѣшили разсказать странное его прощанье. Всякій толковалъ по своему, и никто не могъ постигнутъ, что за причина побудила его такъ скоро собраться и ускакать отъ нихъ. Послали спросить, отъ кого приѣхалъ нарочный, который еще остался кормить лошадей, и узнали, что присланъ былъ конюхъ изъ подмосковной Проискаго, отъ управляющаго, а онъ получилъ эстафетъ изъ города; слѣдовательно, всѣ остались въ прежнемъ Невѣдѣніи, и не узнали, отъ кого былъ присланъ эстафетъ.
-----
Князь Рамирскій, съ удивленіемъ, замѣтилъ большую перемѣну въ обращеніи жены своей. Она казалась ласкова и мяла съ нимъ. Но это было только временнымъ слѣдствіемъ совѣтовъ матери. Впрочемъ, по многимъ опытамъ, ему было извѣстно, что она всегда и прежде такъ поступала, когда ей нужно было что нибудь выпроситъ у него. Бывши въ неудовольствіи на нее, Князь рѣшился при первой просьбѣ ея отказать. Однакожъ весь день прошелъ у нихъ въ большихъ ладахъ, безъ всякихъ просьбъ со стороны Елисаветы.
На другой день, утромъ, было тоже согласіе. Послѣ завтрака, Алексѣй Холмскій сказалъ Князю Рамирскому, что ему нужно поговорить съ нимъ наединѣ. Они вышли, и долго ходили по саду вдвоемъ; возвратясь, велѣли они запрягать карету, и сами пошли одѣваться. Передъ отъѣздомъ, Князь Рамирскій сказалъ женѣ своей, что по нѣкоторымъ причинамъ, онъ остается еще на нѣсколько дней; что теперь, вмѣстѣ съ братомъ, ѣдетъ онъ къ Фамусовымъ, а бывши у нихъ, совѣстно уже не сдѣлать также визита Сундуковымъ, и что онъ, вмѣстѣ съ нею, поѣдетъ потомъ къ нимъ обѣдать. При сихъ словахъ, Князь простился, и, не дожидаясь отвѣта, уѣхалъ.
Елисавета была въ большомъ смятеніи. Приглашеніе обѣдать у Сундуковыхъ было ею выдумано. Она не знала, какъ теперь выпутаться.
"Видишь-ли" -- сказала ей мать -- "въ какое затруднительное положеніе ты сама себя поставила? Какъ надобно быть осторожной! Какъ" -- Сдѣлайте одолженіе, избавьте меня отъ наставленій и проповѣдей -- прервала Елисавета, съ неудовольствіемъ. Я сама напередъ знаю, что обыкновенно въ такихъ случаяхъ говорится. Лучше помогите, какъ мнѣ отдѣлаться отъ несноснаго моего урода...