"Какая пустота! Какая несносная скука!" сказала она, спустя дни два но отъѣздѣ гостей.-- "Князь! я непремѣнно хочу ѣхать въ Москву; надѣюсь, что ты согласишься? "
-- Не знаю, отъ чего вдругъ пришло тебѣ такое желаніе,-- отвѣчалъ онъ, съ неудовольствіемъ, но и съ видомъ боязни, отъ приближающейся жестокой бури.-- Что дѣлать теперь въ Москвѣ? Тамъ нѣтъ еще никого; всѣ живутъ въ деревняхъ, и тебѣ самой извѣстно, что въ эту пору мнѣ нельзя отлучишься отсюда. Притомъ-же, кажется, что это время ты довольно повеселилась -- можно-бы и отдохнуть.
"Отъ того-то именно, что много было народа, и что я довольно пріятно провела это время, мнѣ несносно теперь здѣсь. Кажется, что я осталась, какъ будто одна, въ какой-то необитаемой пустынѣ. Да, скажи, сдѣлай одолженіе: отъ чего ты не хотѣлъ, чтобы я ѣхала вмѣстѣ съ Клешниными, въ ихъ подмосковную?"
-- Помилуй, и сама разсуди: къ чему ѣхать такую даль, и тратишь по пустому деньги? И какой разсчетъ, когда ты только что разсталась съ сестрою?--
"Очень кстати сказалъ ты слово: разсчетъ. Я говорю тебѣ не о разсчетѣ, а объ удовольствіи. Вижу, что ты непремѣнно хочешь поставить по своему, однакожъ, и я не менѣе тебя упряма. Рѣшительно говорю тебѣ, что я ѣду отсюда. Ежели ты не пускаешь меня, ни въ Москву, ни въ подмосковную къ Графу Клешнину, то я поѣду, съ Софьею, къ тетушкѣ Прасковьѣ Васильевнѣ. Когда ты отправляешься отсюда?" продолжала она, обращаясь къ Софьѣ.
-- Напрасно ты спрашиваешь объ этомъ -- возразилъ Князь Рамирскій сердито.-- Ты изволишь говорить рѣшительно о намѣреніи твоемъ ѣхать, а я тебѣ также рѣшительно объявляю, что ни одного шага отсюда ты не сдѣлаешь. Кажется, по милости твоей, истратилъ я довольно на угощеніе твоихъ гостей. У меня не достанетъ денегъ на всѣ капризы и сумасбродство твое.
"Не достанетъ денегъ!-- отвѣчала Елисавета, не только съ запальчивостію, но почти съ изступленіемъ.-- Не достанетъ денегъ на мои, какъ ты называетъ, капризы, то есть, на издержки благородныя и приличныя, а для распутства твоего, для твоего развращеннаго поведенія денегъ у тебя всегда достаетъ! Конечно, онѣ тебѣ нужны для содержанія...."
-- Остановись -- не продолжай далѣе!-- вскричалъ Князь Рамирскій, задыхаясь отъ бѣшенства. Гнѣвъ и стыдъ измѣнили всѣ черты лица его.-- Не забудь своего обѣщанія! Кажется, я съ своей стороны все исполнилъ, въ чемъ далъ тебѣ слово!--
При сихъ словахъ, Софья встала со стула, и хотѣла уйдти изъ комнаты; но Елисавета, сама себя не помня въ горячности, схватила ее за руку и, заливаясь слезами, просила остаться. "Ты должна все узнать," продолжала она.-- Я хочу снять маску съ него, не только передъ тобою, но и передъ цѣлымъ свѣтомъ. Онъ отказываетъ мнѣ во всемъ, и раззоряется на любовницу свою, сосѣдку нашу, бѣдную здѣшнюю дворянку, Лезбосову. Эта гнусная тварь дѣлаетъ изъ него все, что хочетъ. Онъ за тѣмъ отпускалъ меня къ маменькѣ и сестрѣ, чтобы отдалить отсюда, и предаться на свободѣ своему распутству. Измѣнникъ, развратникъ, подлый человѣкъ! Онъ думалъ, что я ничего не узнаю; но одна добрая, вѣрная пріятельница моя открыла мнѣ глаза. Я получила изъ Москвы безыменное письмо, и потомъ точно увѣрилась въ его вѣроломствѣ, измѣнѣ, распутствѣ..., "