И идти, идти — без намёка на тропы, по краю грозно чавкающих под ногами трясин, сквозь заросли крапивы, терновника и прочих хищных растений. Слава богам, Вил свернул узлом и закрепил веточкой её волосы, и они больше не цеплялись за всё подряд, невероятно затрудняя и без того нелёгкую задачу — продираться через непролазную чащу со скоростью вспугнутого оленя, пытаясь не поранить нежную девичью кожу. На свою кожу, не говоря уж об одежде, он давным-давно махнул рукой: штаны и рубаха превратились в клочья, и только чудом некоторые из них с него не падали, а всё тело украшали порезы и ссадины — столько, что даже Вил, когда лечил его силой Чар, казался озадаченным.
От «дома» до загадочной находки шли они неделю — и ничуть не медленнее, чем обычно; обратно же вернулись всего за три дня. А потом Вил сказал: то был путь сквозь Сердце Лойрена, которое считается непроходимым и для людей смертельно опасным…
Он лежал у озера, глядя на сочную зелень листьев на фоне вечернего неба. От одежды почти ничего не осталось, а где взять новую? Даже и белый плащ (единственная вещь, не похожая на рваную тряпку) никого не убедит, что он Рыцарь. И выйдет хуже, чем с тем торговцем: ударить он не позволит, и ему дадут, что попросит, но… из страха: примут за разбойника-бродягу. А в Эверн не сунешься: Рыцаря, который явился на порог в таком виде, непременно захотят отвезти в Замок. А он откажется, и тогда не избежать расспросов. А отвечать нельзя — сплошь чужие секреты, а таиться, когда просишь о помощи, оскорбительно… А Вилу не до него, Вил с утра пропадает в лесу, ищет травы для целебного снадобья. Остаётся лежать и загорать на солнышке. А что ещё он может? Ну, силки кроличьи проверить, рыбку половить, ягод насобирать. Да вот ещё посуду грязную почистить. На всё более серьёзное он не годен…
Он лёг на живот и уткнулся лицом в скрещенные руки. Давиат, я так устал! Дома, по крайней мере, я знал правила игры, я не чувствовал себя то совсем беспомощным, то дураком… а кто я, как не дурак, если пытаюсь войти в сердце Вэй! Я навсегда изменил свою жизнь… ради любви? Да он ко мне привык, только и всего! Просто согласился терпеть. Я навязал ему любовь, которой ему не надо… как год назад навязался сам. Что за счастье я принёс ему — проклятое Пробуждение?! Что я сделал со своей судьбой?
— Энт… — ладонь Вила приятным холодком легла на его обнажённую спину. — Не сейчас. Пожалуйста.
— О чём ты? — Энтис удивлённо повернулся к нему.
— Сейчас не уходи.
У него перехватило дыхание.
— Ты хочешь уйти, — медленно сказал Вил, — если Рыцари ощущают… — он опустил голову. — Но хоть три дня… всё-таки ты мой друг. Это нечестно, я знаю. Мне это вовсе не нравится. Ты можешь обещать?