— Ты не хочешь выйти? — спросил я.
Пат покачала головой.
— Слава Богу! Ненавижу, когда ходят по фойе и глазеют друг на друга.
Я вышел, чтобы принести ей апельсиновый сок. Публика осаждала буфет. Музыка удивительным образом пробуждает у многих аппетит. Горячие сосиски расхватывались так, словно вспыхнула эпидемия голодного тифа.
Когда я пришел со стаканом в ложу, какой-то мужчина стоял за креслом Пат. Повернув голову, она оживленно разговаривала с ним.
— Роберт, это господин Бройер, — сказала она.
«Господин осел», — подумал я и с досадой посмотрел на него. Она сказала Роберт, а не Робби. Я поставил стакан на барьер ложи и стал ждать ухода ее собеседника. На нем был великолепно сшитый смокинг. Он болтал о режиссуре и исполнителях и не уходил. Пат обратилась ко мне:
— Господин Бройер спрашивает, не пойти ли нам после спектакля в «Каскад», там можно будет потанцевать.
— Если тебе хочется… — ответил я.
Он вел себя очень вежливо и в общем нравился мне. Но в нем были неприятное изящество и легкость, которыми я не обладал, и мне казалось, что это должно производить впечатление на Пат. Вдруг я услышал, что он обращается к Пат на «ты». Я не поверил своим ушам. Охотнее всего я тут же сбросил бы его в оркестр, — впрочем, для этого было уже не менее сотни других причин.
Раздался звонок. Оркестранты настраивали инструменты. Скрипки наигрывали быстрые пассажи флажолет.
— Значит, договорились? Встретимся у входа, — сказал Бройер и наконец ушел.
— Что это за бродяга? — спросил я.
— Это не бродяга, а милый человек. Старый знакомый.
— У меня зуб на твоих старых знакомых, — сказал я.
— Дорогой мой, ты бы лучше слушал музыку, — ответила Пат.
«„Каскад”,— подумал я и мысленно подсчитал, сколько у меня денег. — Гнусная обираловка!»
Движимый мрачным любопытством, я решил пойти туда. После карканья фрау Залевски только этого Бройера мне и недоставало. Он ждал нас внизу, у входа.
Я позвал такси.
— Не надо, — сказал Бройер, — в моей машине достаточно места.
— Хорошо, — сказал я. Было бы, конечно, глупо отказываться от его предложения, но я все-таки злился.
Пат узнала машину Бройера. Это был большой «паккард». Он стоял напротив, среди других машин. Пат пошла прямо к нему.
— Ты его, оказывается, перекрасил, — сказала она и остановилась перед лимузином.
— Да, в серый цвет, — ответил Бройер. — Так тебе больше нравится?
— Гораздо больше.
— А вам? Нравится вам этот цвет? — спросил меня Бройер.
— Не знаю, какой был раньше.
— Черный.
— Черная машина выглядит очень красиво.
— Конечно. Но ведь иногда хочется перемен! Ничего, к осени будет новая машина.