* * *
Пат стояла, подавшись вперед, и вслушивалась, покуда что-то еще было слышно. Потом повернулась ко мне.
— Значит, отплыл последний корабль, Робби.
— Предпоследний, — возразил я. — Последним буду я. И ты знаешь, какой у меня план? Хочу подыскать себе другую якорную стоянку. Комната во флигеле перестала мне нравиться. Не вижу, почему бы нам с тобой не поселиться рядом. Я попытаюсь получить комнату поблизости от тебя.
Она улыбнулась.
— Исключено! Не дадут! Как ты этого добьешься?
— А если добьюсь, будешь довольна?
— Что за вопрос, милый! Это было бы просто чудесно! Совсем как у фрау Залевски!
— Ладно, тогда дай-ка мне поработать с полчасика.
— Хорошо. А мы с Антонио сыграем пока в шахматы. Меня здесь научили.
Я пошел в контору и заявил, что остаюсь на продолжительный срок и желал бы поселиться на том же этаже, где живет Пат. Пожилая плоскогрудая дама возмущенно посмотрела на меня и отклонила мою просьбу, ссылаясь на правила внутреннего распорядка.
— Кто составил эти правила? — спросил я.
— Дирекция, — ответила дама и разгладила складки на своем платье.
Наконец она довольно неохотно сообщила мне, что исключения допускаются только с разрешения главного врача.
— Но он уже ушел, — добавила она. — А тревожить его вечером, дома, можно только по служебным делам.
— Хорошо, — сказал я, — тогда я и потревожу его по делам службы: по вопросу о внутреннем распорядке.
Главный врач жил в домике рядом с санаторием. Он немедленно меня принял и сразу же дал просимое мною разрешение.
— Вот уж не думал, что все получится так легко. Начало было совсем другим, — сказал я.
Он рассмеялся.
— Понимаю. Видимо, вы напоролись на старую Рексрот. Ничего, сейчас я ей позвоню.
Я вернулся в контору. Увидев вызывающее выражение моего лица, старая Рексрот не без достоинства удалилась. Я договорился обо всем с секретаршей и поручил коридорному перенести ко мне в комнату мой багаж, а затем доставить туда несколько бутылок со спиртным. Потом я пошел в холл, где меня ждала Пат.
— Удалось? — спросила она.
— Еще нет, но через два-три дня все будет в порядке.
— Жаль. — Она опрокинула шахматные фигуры и встала.
— Что будем делать? — спросил я. — Пойдем в бар?
— По вечерам мы часто играем в карты, — сказал Антонио. — Скоро задует фен — это уже чувствуется. И тогда карты — самое милое дело.
— Ты играешь в карты, Пат? — удивился я. — Во что же? В подкидного? Или, может, пасьянсы раскладываешь?
— В покер, дорогой мой, — заявила Пат.
Я рассмеялся.
— Правда, правда, она играет, — сказал Антонио. — Но очень уж отчаянно. Блефует напропалую.