Петер вдруг ясно осознал, что должен немедленно бежать прочь от этой женщины! Она изменит его жизнь, и он никогда уже не сможет вернуться на круги своя, стать самим собой, порядочным и рассудительным Петером Адлером. Ему стало страшно, — ведь перед ним стояло существо дикое, неукротимое, вольнолюбивое…
Так бежать… или остаться? Петер пристально смотрел на Илону, не двигаясь с места.
— Франц, дорогой! — она слегка раздвинула в улыбке алые губы и тут же изобразила обиду. — Ты же сказал, что приведешь нашего клиента в два часа. Засчитываю тебе опоздание.
Бауэр неопределенно пожал плечами.
— А, это вы, господин Адлер, — с напускным безразличием протянула Илона. — Давненько не виделись. Франц сообщил мне о вашем заказе. Ну, как, не передумали?
Петер задумался, прежде чем ответить.
Эта минутная пауза и, как ей показалось, слегка презрительное выражение его лица вызвали у Илоны мгновенное раздражение. Но в то же время ей вдруг стало ясно, что это самый привлекательный из мужчин, каких она когда-либо встречала. Куда им всем до Петера Адлера! Последний из них, Ульрих, проигрывал ему даже во внешности.
Петер был повыше ростом, худощавее и элегантнее. Строгий светло-серый, под цвет глаз, костюм, сидел на нем просто великолепно. А безукоризненно прямой нос и эта пикантная ямочка на подбородке…
Он стоял перед ней, как воплощение мужской красоты, ума, аристократизма.
Итак, решено… Илона сделала окончательный выбор. Вот отец ее будущего ребенка!
Но она понимала, что заполучить эту редкую дичь будет непросто. Холодные, стальные глаза Петера безразлично скользнули по ее лицу, потом — по соблазнительному, тщательно продуманному наряду. Просто не мужчина, а какой-то кусок льда!
Илона взяла себя в руки и решила, что не стоит форсировать события. Игра стоит свеч, ради такого донора можно и потерпеть. Со своей родословной и воспитанием он даст ее ребенку такие качества, которыми она всегда восхищалась. Привлекательная внешность, интеллект, сильный характер, даже манера поведения — все это станет достоянием семьи Орошвар! И будет только лучше, если потом он исчезнет. Это значит, что ее дитя никогда не узнает, что такое презрение к людям, эгоизм, хищнические инстинкты. Ребенок — неважно, будет это девочка или мальчик — вырастет в атмосфере любви и доброты.
— Нет, я не передумал, — наконец ответил Петер. Его голос показался ей еще красивее, чем тогда, год назад. — Мои планы не изменились, и я по-прежнему рассчитываю на ваши услуги.
И еще как рассчитываю, с иронией подумал он. Похоже, инициативу проявлять не придется. Вон как она рассматривает его… С какой-то наивной жадностью, словно маленький ребенок, которому во что бы то ни стало хочется заполучить желанную игрушку.