— Ах, обманщик! Вы же говорили, что ничего не умеете. — Как видно, она решила немного поддразнить его.
— Но вы же не поверили… Что ж, теперь буду держать язык за зубами.
— Прекрасно! Ну, великий кулинар, снимайте пиджак и этот несносный галстук. Будем надеяться, что вам удастся почистить овощи, не причинив себе вреда.
Петер с энтузиазмом засучил рукава.
— Готово! — торжественно объявил он пятнадцать минут спустя.
Конечно, только полный глупец может получать удовольствие, занимаясь чисткой овощей. Но, как ни странно, это случилось… Причем он испытывал гораздо больше гордости, чем тогда, когда заключал какую-нибудь выгодную в финансовом отношении сделку. Оказывается, держать в руках большую кастрюлю с умело очищенным картофелем намного приятнее, чем, допустим, конверт с только что приобретенными акциями.
— Что еще делать? — спросил он с нетерпением.
Илона окинула его испытующим взглядом.
— Пожалуйста, нарежьте картофель соломкой. Не знаю, найдется ли мужчина, который в состоянии сделать это как полагается, — добавила она с улыбкой. — У них почему-то получается всегда или слишком толсто, или слишком длинно. Наверно, это фаллический комплекс.
— Вы имеете в виду комплекс неполноценности? — парировал Петер, смущенно улыбаясь.
Все это время он испытывал такое возбуждение, что ни о каком комплексе неполноценности не могло быть и речи.
— Но разве у Зигфридов он бывает? — спросила она, ставя пирог в духовку.
— Какая грубая лесть!
— Нисколько. Достаточно взглянуть на вас в профиль. Как все художники, я — немножко физиономистка, Петер.
— Комплексы есть у всех, Илона. Просто некоторые умело скрывают их.
Она вдруг насторожилась.
— Вы серьезно? Так что вы прячете под маской своей респектабельности?
Он хитро посмотрел на нее.
— Узнаете, если расскажете о себе.
Илона весело рассмеялась. Вот уж поймал, так поймал. Да, этот «крутой банкир» нравился ей все больше и больше. Он вовсе не тот самоуверенный сноб, каким, честно говоря, показался ей при первой встрече. Неприступность и махровый консерватизм — лишь фасад, за которым скрываются прямота и безыскусность. А его манера с серьезным видом подшучивать над собеседником просто неподражаема.
Может быть, поэтому она чувствует себя с ним совершенно свободно? Не то, что с этим занудой Ульрихом… И это тоже очень важно — ведь полноценный секс без раскованности партнеров невозможен.
Внимательно наблюдая за пирогом в духовке, она в мельчайших подробностях продумывала план своих дальнейших действий.
Если Петер Адлер станет ее любовником, — а в этом еще нельзя было быть до конца уверенной, — она разрешит ему предохраняться пару месяцев, а затем скажет, что собирается пить противозачаточные таблетки. Вряд ли он будет против. Илона не помнила ни одного мужчины, который отказался бы от так называемого естественного секса.