Андрей опустил глаза вниз и удручённо вздохнул: тёплая вязкая субстанция в тарелке, успевшая сверху затянуться тонкой плёнкой, вызывала у него настоящее омерзение.
Он тщательно размешал кашу, почерпнул полную ложку и, чуть помедлив, сунул её в рот. С усилием заставил себя сделать глотательное движение. Однако противный липкий комок застрял где-то на полпути к горлу, напомнив ему о тех далёких временах, когда он был ребёнком и ходил в детский сад.
К сожалению, есть такие дети, которые терпеть не могут кипячёное молоко. И виной тому — образующаяся на поверхности пенка. Вот и Андрей оказался не единственным в группе малышом, который постоянно давился молочными кашами (у него до сих пор сохранилась стойкая неприязнь к молочным продуктам, прошедшим термообработку). И всё же, подчиняясь уговорам взрослых, нелюбимое блюдо иногда приходилось есть. И тогда он пускался на маленькую хитрость: забивал кашей полный рот и, пока гадкая пенка не дала о себе знать, делал торопливый глоток.
Посмеиваясь в душе над своими детскими причудами, он и сейчас попытался предпринять ту же самую тактику. Ему даже удалось осилить несколько ложек, но в последний момент его язык неожиданно наткнулся на скользкую противную пенку. И всё, что с таким трудом запихивалось в глотку, мгновенно оказалось на тарелке в прежнем объёме.
Он брезгливо поставил тарелку обратно на поднос. Вытер рукой перепачканные кашей губы и потянулся к пластиковой бутылке с минералкой, которая стояла рядом на тумбочке.
В спальню вошла Людмила. Она заметила тарелку с завтраком и недовольно прищурилась:
— Ты решил объявить голодовку?
Андрей прямо из горлышка допил остатки минералки, завинтил крышечку и отложил пустую бутылку в сторону.
— Ты же прекрасно знаешь, — тихо заметил он. — Я с детства ненавижу манную кашу.
Людмила подошла ближе. Она остановилась перед кроватью и, сложив на груди руки, слегка отставила в сторону стройную ножку. Жена словно издевалась над ним, с самого утра разгуливая по дому в коротком соблазнительном халатике, который он подарил ей год назад на день святого Валентина.
— Ничего не поделаешь, Андрюша, — сказала она и для убедительности покачала головой. — Тебе ещё очень долго придётся кушать манку.
Андрей в ответ улыбнулся:
— Ты не поверишь, но я бы с радостью убил того врача, который прописал мне эту чёртову диету! — Он попытался за шуткой скрыть свою досаду. — Так хочется мяса или колбаски — просто сил нет! Может, наплюёшь на все запреты и сделаешь мне скромный бутербродик? Обещаю: я тебя не выдам.
Людмила скривила губки. Она несколько секунд сверлила Андрея молчаливым взором, и, от него, как от гулявшего по дому сквозняка, тянуло лёгким, едва скрытым превосходством.