Андрей покачал головой.
— Ну, во-первых, сейчас каждый школьник знает, что одну интуицию к делу не подошьёшь. А во-вторых, я погнался за тобой только потому, что ты рванул с места гораздо раньше своего приятеля. У меня сработал инстинкт преследования, только и всего. Но в любом случае ты оказался чист. Зато против твоего дружка прямых и косвенных улик было хоть отбавляй.
Олег плотно сжал губы и покачал головой.
— Скажи: а сам-то ты уверен в моей непогрешимости? — своим совершенно неожиданным вопросом он поставил Андрея в тупик.
Андрей озадаченно нахмурился, но старший брат будто гипнотизировал его взглядом.
— Тебе никогда не приходила в голову мысль, что это я убил вашего сержанта? — вкрадчиво продолжал он. — Ведь может же такое быть? Интересно, будь я убийцей — как бы ты поступил тогда: сдал меня с потрохами или всё-таки нет?
Андрей неподвижным взором уставился на стоящую перед ним чугунную сковороду, затем глухо спросил:
— Я не понимаю: для чего ты затеял весь этот разговор?
— Да вот хочу узнать, что тебе дороже: служебный долг или кровные узы?
— Кровные узы? — с возмущением повторил Андрей, поднимая голову. — И об этом говоришь ты, который за столько лет ни разу не навестил мать?! Я ещё могу понять то время, когда ты был маленьким ребёнком и тебе не разрешали приезжать в наш дом. Но ведь сейчас ты взрослый, самостоятельный человек. Что тебе мешает заглянуть к матери и перекинуться с нею хотя бы парой слов? Ты даже не представляешь, как бы она обрадовалась твоему появлению! В каждый мой приезд она неизменно заводит разговор о тебе: как ты живёшь, чем занимаешься, гордится твоими успехами и переживает все твои неудачи. А я даже привета не могу от тебя передать, потому что старший сынок и слышать ничего не желает о родной матери… — Он на мгновение умолк и скорбно усмехнулся. — В тот день, когда тебя арестовали, с ней случился сердечный приступ, и её увезли на «скорой». С тех пор она уже не может обходиться без лекарств и врачей. А ты говоришь: кровные узы… Да ты и про меня вспомнил только потому, что я был для твоих планов самой подходящей кандидатурой.
Андрей умолк и потянулся за сигаретами, но, вспомнив, что они закончились, опустил руки на колени.
На лице Олега читалось явное разочарование. Должно быть, он ожидал услышать совсем другой ответ. Похлопав себя по карманам, он вытащил пачку «Парламента», взял одну сигарету для себя, остальное пододвинул Андрею.
— Запомни мои слова на всю жизнь, братуха, — хмуро произнёс он, прикуривая от зажигалки. — Ни одна порядочная мать не отдаст своего ребёнка на воспитание постороннему человеку. Мне просто повезло, что чужая женщина полюбила меня, как родного сына. Именно она и стала моей настоящей матерью. Другой мне не нужно. — Он снова затянулся и сквозь повисшее между ними облако дыма добавил: — А своей матушке передай: я никогда не прощу её предательства.