— О как! — сказал чуть измененным голосом дед Родя, все так же обнимавший чучело. Он слегка наклонил голову шута и от его лица затеял игривый разговор:
— Вот и баба Катя Арсеньева пожаловала! К Андрюшеньке-молодцу в гости!
— Как поживаешь, Андрюша? — тут же включилась в игру подошедшая. — Не болит ли, не колит где? Дай-ка я тебя поцалую!
Арсеньева прислонилась лицом к набитой соломой тряпкой под треснутыми очками, и в толпе зрителей раздались одобрительные смешки. Здесь были все — и стар, и млад: давненько Астрадамовка не собиралась в таком составе.
— Ты спроси, как у него здоровьице-то? — подсказывали откуда-то справа.
— Пошли шута коронить, во большой колокóл звонить! — отзывались слева.
Фольклористы, обвешанные микрофонами, диктофонами и видеокамерами, едва успевали ловить происходящее. Фотоаппараты давно перекочевали в руки Тонкова и Сланцева, и они щелкали затворами почти без перерыва.
Гомон толпы заглушил звук двигателя подкатившей «семерки» Котерева. Иванна, баба Лида и Арсеньева тут же загрузились к нему на борт, и Юрка включил первую передачу, взяв курс на гору.
— Подымай носилки, честной народ! Шутушку-батюшку коронить идем! — закричал Карасев, как рыночный зазывала, и тут же заголосил не своим, тонким, почти бабьим голоском:
— Андрюшеньку, упокой! Человек-то был какой: умер не спокаялся, в баньке не попарился!
Спереди носилки подхватили Славка и Чирикова, а сзади — еще двое из банного квартета.
— Пошли шута коронить, во большой колокóл звонить! Дон-дон, далидон! — подхватили сзади, и Лешка с удивлением расслышал в общем хоре и молодые голоса поющих.
Тут откуда-то сбоку действительно раздался звук колокольчиков. Сланцев и Лешка одновременно повернули головы, на миг забыв о видеосъемке. В бредущем за носилками народе каким-то чудом оказался самогонный джедай Юрий Евгеньивич, который держал в руках самый большой барский колокольчик и трезвонил им в такт шагам идущих. Стариков счел это появление за настоящее чудо и только потом догадался, что дом историка-самогонщика стоял в двух шагах от выхода из села, по которому сейчас и перемещалась процессия. «Услышал нас, наверное, да выбежал… Но как он догадался взять с собой колокольчик? Уму непостижимо!».
Юный препод следил за перемещающейся демонстрацией, поглядывая на небольшой экран своей видеокамеры. Как и всегда, космическое ощущение вибрирующих слева и справа потоков пространства захватило его неожиданно: Стариков на мгновение сменил точку зрения, и оттуда, с иного ракурса, он вдруг ясно увидел, что лежавший на нелепых, кривых носилках Андрюшка с растопыренными руками и идущий рядом с ним, поющий его голосом и от его имени дед Родя Карасев — это одно и то же. Шутушка был и во всей процессии — веселой, горланящей толпе, в которой на очень короткое время объединились оторванные друг от друга поколения стариков и их продвинутых потомков.