Точно не знаю, сколько я проспал, но разбудил меня стук в дверь. Грэм слегка приоткрыл ее и взглянул на меня.
— Мистер Норвингтон, вам плохо? — начал он, но я тут же встал с дивана и направляясь к нему, накинул халат:
— Что — то важное?
Грэм тут же забыл о своем вопросе и продолжил:
— Мисс Раян просила вам передать, что хочет вам кое-что сказать важное. Вероятно, хотела извиниться за произошедшее, — голос Грэма заметно снизился и он взглянул на меня.
— Хорошо, — отрезал я, — уже иду.
Я велел дежурным остаться возле двери, а сам в волнении зашел к Кристен. Она сидела в углу, как всегда, поджав под себя ноги.
Дверь с жутким скрипом захлопнулась, и девушка тут же взглянула на меня. Ее глаза уже не были опухшими, губы не были сухими. Но даже так она походила на больную.
Девушка резко подпрыгнула, встав на ноги, и поправила на себе сорочку, будто готовилась к важному выступлению:
— Доброе утро, мистер Норвингтон. Я… я хотела… в общем, прошу прощения за вчерашнее, — ей с трудом удалось это выговарить, и, наконец, произнеся это, она с шумом выдохнула.
Я улыбнулся. Кристен была похожа на маленькую девочку, которая только — только учится извиняться, хоть я и не считал, что в том ее вина. Подойдя ближе к мисс Раян, я потерял всякий страх «очередного припадка».
Я был намного выше Кристен. И чтобы посмотреть мне в глаза, ей пришлось вытянуть шею, насколько это было возможно.
— Мисс Раян, — начал, наконец, я довольно таки официально, — я предлагаю забыть случившееся. В этом виноваты мы оба.
Девушка взглянула на мою рану, а потом опустила голову и согласно закивала.
— Вот и хорошо, — снова улыбнулся я.
— Мистер Норвингтон, вам больно? — вдруг спросила Кристен. Она явно не могла так просто забыть о том, что причинила кому — то боль. Она просто не была на это способна. Хотя, тогда от чего это случилось?
Глаза девушки постепенно начали наполняться слезами.
«О, нет, только не это», — с ужасом подумал я, — «только не слезы». Мне совсем не хотел снова видеть, как Кристен плачет. Я уже достаточно насмотрелся на это. Но самое ужасное, что я начал замечать за собой, так это то, что я ненавидел практически всех. И как бы мне было тяжело и неприятно это осознавать, все же это было так. Хотя, Грэм не вызывал у меня чотрицательных чувств. Скорее, наобарот, он придавал мне хорошее настроение на целый день.
— Итак, Кристен, вам нравится дождь? — перевел я разговор и тут же заметил, как настроение девушки постепенно улучшилось. Она взглянула в окно. Дождь еще продолжал лить, стуча по крыше. Девушка долго молчала, видимо, думая, что ответить, но после заговорила: