— Я не любила дождь. Никогда. И не понимала, как люди могут любить его. Сыро. Грязно, холодно. Брр.… — девушка задрожала, изображая, как может быть гадко на улице в такую погоду, — эти «любители» дождя, определенно, нагло врут. Я не знаю ни одного человека, который бы радовался дождю. Правда. Перед моим взором никогда не появлялся человек, сидящей на лавочке, или же даже просто стоящий на дороге, подставляя свое лицо, падающим каплям. Чуть упадет хоть одна капелька, каждый открывает зонт, надевает капюшон, прячет голову в тело. И если, не дай Бог, его волосы промокнут, он тут же в бешенстве начинает мерзко выражаться по поводу непогоды. Так поступала моя тетя Люсинда. Только она зайдет в дом, когда за окном грохочет ливень, как тут же весь дом наполнялся ее безудержными ругательствами. Она с отвращением стряхивала с зонта капли дождя, с отвращением скидывала пальто и так же с отвращением ставила сапоги в угол комнаты, чтобы не запачкать индийский ковер.
Конечно, есть люди, предпочитающие, тихо сидеть возле окна, думать о своей никчемной жизни, грустно вздыхая, глядя в окно. Да, таких людей я встречала. Они вокруг меня. К ним отношусь и я. Дождь делают с людьми что — то невообразимое. Они становятся задумчеве, в этот момент к ним приходят всякого рода мысли, умные мысли, до которых они бы ни за что не додумались в ясную погоду. Наверное, это один из плюсов дождя. В дождь мы становимся мудрее.
Но не говорить о дожде плохое, это не значит его любить. В таком случае вы относитесь к нему нейтрально. Любить дождь — это при первой же капли бежать на улицу, улыбаясь во все лицо, не закрываясь и не прячась. И пусть вся ваша одежда, волосы будут насквозь сырыми. Вам же, в таком случае, это должно приносить лишь радость, ведь вы так сильно любите дождь! — Кристен, едва сдерживаясь от смеха, посмотрела на меня. Девушка ожидала от меня хоть нескольких слов по поводу ее размышлений. Да, мисс Раян любила размышлять вслух. Но она никогда это не делала, будь одна в палате. По крайней мере, за ней не было такого замечено. В этом и было наше отличие.
Я заслушался ее рассуждений по поводу дождя, и не сразу улавил взгляд Кристен на себе. Но заметив, что на меня смотрят, я тут же словно очнулся и тоже взглянул на девушку:
— Почему вы улыбаете, мисс Раян? — спросил я, и отчего — то на моем лице тоже появилась глупая усмешка. Девушка довольно долго не отвечала. Она вновь заговорила лишь после грохота грома, от которого и я, и она вздрогнули.
— Разве это не весело, мистер Норвингтон? — встрепенулась Кристен и рассмеялась, — ну, неужели вам не смешно смотреть на людей, которые врут сами себе? Они стараются быть загадочными, интересными, но почему — то каждый из них боится показать себя истинного. Лишь здесь, в сумасшедшем доме, мы те, какие есть на самом деле. Странные, смешные, жалкие, жуткие.… Всех, кто хоть чуточку не похож на других, отсылают в место, где их словно прячут от внешнего мира. И это место назвали психбольница, — Кристен снова улыбнулась. Но эта улыбка была совсем не от радости, а от разочарования. Я мог с легкостью понять, когда мисс Раян смирилась со своим присутствием в больнице, и когда она лишь делала вид, что смирилась. Однако я не стал еще больше расстраивать девушку, успокаивая ее. Так будет только хуже.