- Какая длинная фраза! - Костя довольно осклабился и сел обратно. Эмоции - это хорошо. Значит, не все равно. Значит, можно общаться.
- Пошел ты... - прошипел Рашид. - Не буду я с тобой общаться, шакал!
- Куда ты, на хер, денешься, родной мой, - Костя небрежно дернул плечиком и сообщил: - Для начала скажу тебе следующее: вот эту кассету видел очень ограниченный круг людей. Мы ее никому не показывали. Более того, я могу тебе поклясться, что ее не видел ни один чеченец. Ты понял намек, нет?
- И что? - Рашид напрягся - не поспевал за ходом мысли психолога.
- Это я тебе сказал, чтобы ты знал: это пока тайна, никто ничего не видел.
- Какая разница, - прошептал Рашид, скривив губы в горькой гримасе. Ей после этого все равно не жить. На весь род - позор! Лучше уж сразу...
- Вот! - Костя поднял палец вверх, призывая собеседника ко вниманию. Пару слов о позоре. Что мы имеем в данной ситуации, если судить с точки зрения развитого цивилизованного общества? Девчонку, по сути, ребенка еще, изнасиловали пятеро здоровенных мужиков. И сняли это дело на камеру. Это они улику на себя сняли, недоумки. Девчонку надо не медля отдать в реабилитационный центр, где с ней поработают дипломированные психологи, полечить и переселить - если уж сильно приспичит - в другое место, где ей ничего бы не напоминало о случившейся трагедии. А насильников - под суд и как минимум лет на двадцать каждого на строгий режим...
- Можешь не распинаться, давай сразу к делу, - покачал головой Иванов. - По-моему, он тебя не слушает.
- Он слушает, но ему пока поровну, - уверенно заявил Костя. - Потому что он понятия не имеет, как это вообще может быть - с точки зрения цивилизованного общества... Мы, нохчи, гордые дети гор, живем по своему средневековому укладу и клали с прибором на вашу цивилизацию...
- Ты что, тоже нохчо? - неожиданно спросил по-чеченски как будто бы и в самом деле не слушавший психолога Рашид.
- Он не нохчо, - ответил я на чеченском. - Просто говорит так, чтобы тебе понятнее было.
- Он что, думает, я совсем баран? - Рашид чуть оживился - обратил свой взор в мою сторону.
- Если не баран, слушай его, - предложил я. - Он только на вид вредный, а на самом деле очень умный и чуткий. Это его работа. Он спас не один десяток таких семей, как твоя. От позора, от смерти и так далее. Думаешь, ты один такой на всю Чечню?
- И о чем мы там журчим? - недовольно прищурился Костя.
- Я сказал, что ты самый отъявленный мерзавец, каких только видела чеченская земля, - перевел я. - И не колеблясь покажешь эту запись его родным, если он тебя не будет слушать.