словно в небо взлетали; земля и синие воды оставались далеко внизу. Малое сердечко от испуга екало. Хорошо, что мама рядом. К ней прижмешься — и не так страшно. А потом, когда в поселок приехали, вовсе глаза разбежались: дома и дома тянулись чередой нескончаемой; машина за машиной мчались навстречу и тоже бесконечно, несчетно. Было интересно, но жутковато. Выйди из кабины — и с налету собьют, раздавят. А могут и вместе с машиной раздавить. Большие, даже огромные грузовики-фуры, несутся с гулом. Невольно прижмешься к маме… «Ты чего, Ибрагим? — спрашивает она улыбаясь. — Боишься?»
На сидении переднем, возле сына, старый Ибрагим, словно старый коршун, сидел, утопив голову в плечи и прикрыв глаза. Он открыл их, когда машина остановилась возле двухэтажного здания районной администрации.
— Буду здесь, — коротко сказал он сыну.
А вылезая из машины, повернулся, поглядел на внука и вспомнил. Старый Ибрагим всю дорогу будто дремал, прикрыв глаза, но слышал, как мальчик говорил о мороженом, а мать отказывала, вспоминая какие-то грехи непослушанья, мальчик обещал ей…
— Не уезжай, — попросил старик сына. — Я сейчас.
Рядом был небольшой магазинчик. Ибрагим купил там мороженое в яркой обертке, принес внуку. У мальчика от нежданного счастья засияли глаза. «Спасибо…» — прошептал он. Старый Ибрагим улыбнулся, махнул рукой: «Поезжайте…»
Он недолго постоял, провожая взглядом машину, родных. На душе было тепло, сил прибавила простая детская радость. Как всегда.
Давно уже покоя просили душа и тело. Один лишь светлый луч оставался — малая детвора. Хотелось подольше побыть с ними, возле них. Жаль расставаться. Особенно с Ибрагимом. И не потому, что тот носил его имя. Мальчик часто болел, был худеньким, не по годам рассудительным, с какой-то недетской тревогой в черных больших глазах. Может быть потому, что рос, считай, без отца и все время ждал его. «… — говорил он, трогая отцову одежду. — Папа скоро приедет». И даже вовсе недетское: «Папа теперь с русской не будет жить. Он будет вместе с нами жить. И у нас скоро будет братишка…»
Слава Аллаху, теперь жили вместе. И будут жить! И пусть не сразу, но в глазах маленького Ибрагима уже не будет тревоги, одно лишь светлое счастье, которое просияло сейчас, согревая старого Ибрагима и придавая сил.
Силы Ибрагиму оказались очень нужны, потому что ничего доброго ему не пришлось услышать. Уже на входе в двухэтажное здание встретил его главный зоотехник — давний знакомый. Не успев поздороваться, он Ибрагима обрадовал:
— На этой неделе готовься, приедем. Полная проверка на бруцеллез, лейкоз. А потом будем «бирковать» весь скот. Кончилась ваша свобода… — радостно сообщил он.