На платформах, и правда, были повозки с большими металлическими колесами. На трех платформах всего было двенадцать штук. И куда мы здесь по снегу на колесах?
– Так, Смирнов, – обратился к мнущемуся рядом младшему сержанту. – Срочно ищешь инструмент, кого из плотников или у кого топор из рук не выпадает. Тебе час времени, но полозья мне к этим коляскам приделай.
– Да как же…
– Просто выломай доски из вагонов и прикрепи к колесам, но чтобы крепко.
– Есть!
– Выполняй. Бери в помощь кого хочешь. Будут ерепениться – это мой личный приказ.
Дальше шел чрезвычайно нужный на данный момент фрицам груз – пять вагонов гробов. Жаль, что именно они до фронта не дойдут, ну да ничего – так в землицу побросают.
– Что, товарищ командир, думаете, как немцам в целости и сохранности передать?
О, Серегин нарисовался, не сотрешь.
– Угадали, товарищ старший лейтенант. У умных людей, говорят, мысли сходятся.
– Там дальше, интересней. Целый вагон вот такой херни, – лейтенант бросил на снег нечто, похожее на огромный соломенный валенок, невысокий, но широкий и длинный. – Это что?
– Фиг его знает. Похоже на снегоступ, только вот сомневаюсь, что такая конструкция долго проживет.
– Он крепкий, хрен разломишь, попробуйте.
Поднимать этот валенок я не стал, просто наступил на него лыжей. Смотри-ка, правда, не ломается чудное изобретение сумрачного тевтонского гения.
Фиг с ним. За вагонами с соломенными валенками шли четыре платформы с двухосными опелевскими грузовиками. Вот этих будет жалко жечь – совершенно новенькие, только с завода. На платформах уже копошились люди, рядом стоял Кошка и командовал.
– Снимаем все ценное: карбюраторы, ремни, лампочки из фар, хотя… отрывайте фары целиком. Ищите инструмент, ремкомплекты, если времени хватит, колеса разбортируйте…
Похоже, здесь без меня обойдутся. Из следующего вагона выгружали коробки. Размер коробок был практически стандартный, но вот материал отличался. В основном они были картонные, но попадались и фанерные и даже обтянутые тканью угловатые мешки. Уже темнело, но, присмотревшись, заметил на коробках рукописные надписи: цифры и немецкие имена с фамилиями. Блин, это же посылки. До Рождества католического, да и лютеранского, почитай, меньше трех недель осталось. Это мы удачно зашли.
– Эй, там внутри коробок таких много?
– Да с треть вагона, – отозвались изнутри.
– А остальное?
– Мешки с письмами еще и вот это, – передо мной бухнулся вспоротый полотняный мешок.
Посмотрим, что у нас тут. Штаны, нет, скорее, кальсоны. Что-то тонковаты они для зимы. Для европейской, может, и сойдет за теплое белье, но для нашей никак, хотя нам сгодится.