Аргентинцы к фиесте относятся не только серьезно, но и с тем чувством ответственности и обязательности, которое хотелось бы видеть в их работе, но это, видимо, выпадет уже на век других поколений. Фиесте не помеха ни экономические кризисы, к которым аргентинцы привыкли, потеряв во время дефолта внушительные суммы и попрятав под матрасы то, что удалось спасти, ни инфляция, в первую очередь съедающая бюджет досуга у жителей более рациональных стран, ни даже политический раскол общества, перессоривший братьев с шуринами и родителей с детьми. Все споры и все проблемы откладываются на потом, в известное всем
маньяна (завтра), которое, никто так точно и не знает, наступит ли, и посему на расходе душевных сил, объятий и поцелуев не экономят.
Фиеста охраняется законом. Если в США и Европе к загулявшим соседям приезжает вызванная жильцами полиция по первому звонку, то в Аргентине в субботу, даже если соседям вздумалось устроить конкурс по степу, западному собрату чечетки, или затянуть хором любимую песню под аккомпанемент имеющихся под рукой инструментов в половине шестого утра, сделать с этим ничего не возможно, и по 911 никто не звонит, ибо в субботу позволено все, субботний ночной шум не является нарушением общественного порядка, каковым он может быть в другой день.
В соседнем с нами доме, старинном особняке с золотой лепниной на фасаде и плачевным состоянием водопровода внутри, жили перуанские семьи. Как они туда попали, уже никто не помнил, но хозяева дома, проживающие за границей, куда они уехали в разгар хаоса 2001 года, заколотив трехметровые окна досками, много лет вели правовую борьбу из бункера в первом мире за свою же собственность, обеспечивая работой не одного адвоката. Новые жильцы дома между тем, а многие из них уже были его коренными жителями, родившимися прямо там же, чувствовали себя полноправными хозяевами. Жили они скученно, по нескольку человек в комнате, по субботам собирались на патио, как на городской площади, и через колонки коммерческой, как казалось, мощности включали кумбию, которая мне очень напоминала родную русскую попсу. Бой со всеми нами, соседями, они вели децибелами, заставляющими дрожать все мои внутренние органы одновременно. Поначалу я пыталась взять на себя организацию вызова полиции, уверенная в своих правах законопослушного гражданина, но мне объяснили, что по субботам никакие жалобы не принимаются и никто по моему звонку не приедет прекращать мегафиесту и что сам факт нелегального проживания разгулявшихся соседей не поможет – этим занимаются другие управления. Фиеста была защищена законом намного лучше, чем мои уши – затычками, через которые я слышала изысканно-романтические куплеты городского фольклора: