В итоге, благодаря интимному характеру нашего контакта и его извинениям, которые служат ярким напоминанием о том, как давно я на самом деле не испытывала большого «О», внизу живота начинается тупая пульсация.
Привет и добро пожаловать назад, либидо. После вчерашнего дня, я знала, что это только вопрос времени, когда ты, наконец, вернёшься в полную силу.
— Всё нормально. Я не знала, что ты стоишь так близко, — задыхающимся голосом произношу я, и моё сердце стучит так громко, что становится удивительно, как он его ещё не услышал.
Его взгляд по-прежнему ничего не выражает, пока он наблюдает за мной.
— Теперь путь расчищен, — он проводит по воздуху правой рукой, другой опираясь на дверь.
На сей раз я изгибаюсь телом так, чтобы ягодицы вылезали не первыми. Он отступает в сторону, и я огибаю его, с осторожностью проверяя, чтобы мы больше не соприкоснулись. Захлопнув заднюю дверь, он открывает пассажирскую дверь, напоминая каким джентльменом был, когда мы встречались.
Пока я застёгиваю ремень безопасности, он поворачивается и тянется назад, проводя большим пальцем по щеке Бри. Она прекращает грызть прорезыватель, глядя на него широко раскрытыми глазами.
— Га, — восклицает она.
Он усмехается.
— Нет, правильно па-па.
Она бьёт его своей игрушкой.
— Га.
— Я научу тебя говорить «па-па» к концу следующей недели, — ласково клянётся он, и я уверена, что его слова обращены скорее ко мне, чем к ней.
* * *
В кабинете педиатра, я начинаю готовиться к тому, что должно вот-вот произойти. К прививке.
Честно говоря, кажется, мне с этим справляться сложнее, чем Бри. В первый раз, когда я привела её на вакцинацию, она быстро перешла от улыбок к громкому кровавому убийству. А потом посмотрела на меня, как будто говоря: «как ты могла допустить, чтобы кто-то сделал мне так больно?» Предательство, которое она испытывала, сияло в её глазах, застланных слезами, и я расплакалась вместе с ней.
Тогда я кляла Митча на чём свет стоит. Он должен был быть там. Я относила её девять месяцев и промучилась десять часов, выталкивая её в мир. Он хотя бы мог избавить меня от агонии, вызванной необходимостью наблюдать за ней, когда ей так больно.
— Хочешь, я запишу её? — спрашивает он, когда мы заходим в просторную комнату ожидания, где рассажено полдесятка женщин. Дальнюю стену покрывает красочная фреска в стиле фермерского дворика, а рядом расположена игровая зона, детские стол и стул, игрушечный стол «Паровозик Томас» и книжная полка, заполненная книгами, куклами и пазлами.
— Да, спасибо.
Молодая, привлекательная девушка в регистратуре внезапно оживляется, когда видит приближение Митча. Я всегда находила занимательным наблюдать, как женщины реагируют на него. Как заинтересованно они щурились, тайком пожирая его взглядом. Некоторым хватало смелости погладить его по руке и похлопать ресницами, выпрашивая у него номер телефона. То были времена, когда мне постоянно приходилось подавлять ревность, которая вспыхивала во мне, как зажжённая спичка. Митч же неизменно вежливо отшивал их, обязательно показывая меня.