Он понижает голос, заговорив с ней. Девушка протягивает ему ручку и смотрит на меня, награждая чересчур бодрой, живой улыбкой.
Конечно, она думает, будто мы вместе — одна счастливая семья. Если спросить меня, она вольна думать, что ей заблагорассудится.
Я отношу Бри к ряду стульев рядом с игровой и усаживаю к себе на колени.
Полминуты спустя, Митч приземляется на место рядом со мной.
— Она сказала подождать двадцать минут.
В прошлые два визита меня заставили прождать больше получаса, так что это хорошие новости.
Бри поднимает глаза на Митча. Он встречает её взгляд, и по выражение его лица становится ясно — он и так уже как пластилин в её крошечных ручках.
— Ты будешь смелой ради своего папочки? — ласково и любовно спрашивает он. И так начинается их разговор — Бри что-то лопочет, а Митч отвечает, как будто прекрасно понимания её язык.
Чувствую, как у меня оттаивает сердце к нему от такого восхитительно трогательного зрелища. Возможно, путь к сердцу мужчины лежит через желудок, но ключ к сердцу женщины — это доброта по отношению к её ребёнку. Но я не позволю Митчу приблизиться к нему и сделать мне снова больно. Конечно, не так, как в прошлом году.
Вдруг во мне просыпается потребность проложить дистанцию между нами, прояснить разум.
— Мне нужно в уборную. Можешь её взять?
На краткий миг он словно впадает в панику, но это проходит так же быстро, как появляется, поэтому мне кажется, что просто почудилось
— Конечно, — произносит он, и его адамово яблоко дёргается, когда он тяжело сглатывает.
— Бри, веди себя хорошо, пока мамы не будет, ладно? — говорю, отдавая её в руки Митча. Мне приходится бороться с желанием обернуться, спешно исчезая из поля её зрения, пока она не поняла, что я ушла.
Митч
Бри вертится на моих коленях, неотступно следя за матерью, пока Пейдж не сворачивает за угол. Спустя пару секунд она переключает внимание обратно на меня.
Не помню, чтобы когда-нибудь так боялся. Боялся того, что она сделает дальше. Готовлю себя к её непринятию, когда в глазках Бри появляются слёзы, а нижняя губа начинает дрожать. С тем же успехом она могла вырвать мне сердце из груди.
— Ма, — выдаёт она, отворачиваюсь к месту, где в последний раз видела маму.
— Мама скоро вернётся, — уверяю её. Я рад уже тому, что она не раскричалась на всё здание.
В меня прилетает ещё одним жалостливым взглядом, прежде чем она, отворачивается, на этот раз показывая пальцем и восклицая громче:
— Ма.
Чувствуя чуть большую уверенность, вызванную тем, что она не отвергла меня сразу же, я подтягиваю её к груди и касаюсь губами макушки.