– И ты говоришь мне это только сейчас? С тобой вечно так. Ты всегда был на первом месте. К тому же ты скрывал ото всех, что я твой сын, потому что стыдился меня.
– Ты знаешь, что я хотел защитить твою мать.
– О да, ее и ее сраную консервативную жизнь, – презрительно сказал Пит. – Ты не только бросил ее, но и допустил, чтобы охранники в тюрьме истязали меня.
– Я знаю…
– Ни хрена ты не знаешь! Холландер изменил мое медикаментозное лечение, и у меня снова появились головные боли. Но каждый раз, когда я отказывался принимать лекарства, меня избивали. Знаешь, каково это, когда тебя бьют по почкам?
– Мне очень жаль.
– Почему ты бросил меня в беде именно тогда?
– Я хотел тебе помочь и выяснить, почему с тобой жестко обращаются.
– Ты хотел мне помочь? – Пит приподнялся. – Я бы выдержал прием психотропных средств, головные боли, прерывание терапии, побои и даже то, что мне раздавили яички. Все это и даже больше. Но прекращение твоих визитов и письмо, в котором ты написал, что презираешь меня, заставили окончательно сдаться. В то время спасала лишь одна мысль: однажды я выйду отсюда. И на это мне потребовалось два года.
Снейдер молчал. Его взгляд говорил, что он никогда не писал такого письма.
– Видимо, кто-то перехватил мое настоящее письмо и подменил его.
– Отец, я знаю твой почерк. – Пит попытался дотянуться до нагрудного кармана, но ему не хватило сил. – Там твое письмо… и кое-что еще.
Снейдер расстегнул куртку Пита и вытащил из кармана толстую пачку сложенных листов.
– Холландер получил деньги от Кесслера. Они все подстроили. С помощью этих документов Ирена Эллинг могла бы все доказать, но Холландер вытолкнул ее в окно. В конце я хотел добраться и до Холландера… но уже не смогу.
– Я позабочусь об этом.
Пит начал кашлять. Кровь из раны на голове по-прежнему текла на руки и колени Снейдера.
– Каждое утро в Кении просыпается газель, – прошептал он на исходе своих сил. – И она знает, что если не хочет быть съеденной, то должна бежать быстрее льва.
– Я знаю, мой мальчик, это дерьмовая жизнь.
– Но также каждое утро в Кении просыпается лев, и он знает, что, если не хочет умереть от голода, он должен бежать быстрее… – Пит замолк.
– Я знаю. – Снейдер положил ладонь на лицо Пита и нежно закрыл ему глаз. Потом согнулся и крепко прижал сына к себе, словно хотел уберечь его от последней глупости.
Услышав громкий лай, Сабина обернулась и увидела мелькание фонарей между деревьями.
Она подняла руку, выкрикнула свой служебный номер и свою и Снейдера фамилии.
– Мы здесь, опасности нет!
Потом она посмотрела сквозь забор на другую сторону темной улицы, где по-прежнему не было никакого движения.