Но как только Армон повернулся к нему, Тарази овладел собой и сказал просто:
- Я думаю: тут все наоборот. - Он пристально посмотрел на черепаху, будто она мешала их разговору, и та отвернулась, царапнула ногтями стену, пробуя ее прочность. - Мы искали нити, связывающие животных с людьми, чтобы попытаться как-то менять натуры животных, а столкнулись с совершенно противоположным. Похоже, что этот танасух [Танасух - переселение душ, превращение (араб.)]... - Тарази умолк, видимо не желая раскрывать тайну перед Абитаем и черепахой, и зашептал на ухо Армону, объясняя ему нечто такое, отчего Армон побледнел и растерялся.
Вид ученика был таким, будто он разучился соображать, и Тарази для пущей убедительности закивал, настаивая на своем.
Армон попятился назад, не спуская глаз с черепахи, но Тарази предупредительно взял его под руку, сделал знак Абитаю, чтобы тот не отходил от дверей ни на шаг.
- Можете надеть свой шлем, если вам так безопаснее, - добавил он иронично.
Абитай, суетясь, бросился исполнять приказание. Просунув в дверь комнаты саблю, он энергично помахал ею, и тестудологи, удаляясь по коридору, снова услышали шум, топот и удары панциря о стены - так бесновалась черепаха, когда к ней снова приставили стражника. После каждого ее удара Армон морщился и вздрагивал.
- Ничего, - сказал Тарази спокойно, - такая встряска ей только на пользу...
- Мне кажется, это Он! - шепнул Армон, почему-то испугавшись собственных слов, прижался к стене и прикусил от досады кончик усов.
- Дай бог, - пробормотал Тарази и добавил: - С особой женского пола всегда больше хлопот... Пусть Абитай не отходит от дверей. Кто знает, не выкинет ли гостья какой-нибудь отчаянный номер, боясь разоблачений...
Армон вернулся к двери и стал что-то втолковывать Абитаю, вначале вкрадчиво шепча на ухо, затем неторопливо размахивая руками. Наконец Абитай, кажется, понял, закивал, а когда Армон отошел от него, страж все продолжал кивать непроизвольно, будто случился с ним нервный тик.
А Тарази уже сидел в своей комнате, мрачный, как обычно. Армон, прислонившись к двери, смотрел на него, понимая его страхи и сомнения. Ему же, молодому и горячему, не терпелось уже сегодня же начать опыты, не думая о риске, о разочарованиях и ошибках.
Наконец Тарази поднял голову и сказал:
- Мы начнем... Но прежде я нарисую схему крови, опишу состав ее и равные дозы. Малейшая ошибка, и сосуды, через которые будет пропущена чистая кровь, не выдержат, и тогда с ней случится непоправимое апоплексический удар... Кровь попрошу доставлять в строжайшей тайне, через доверенных лекарей...