Святослав полулежал на попоне, подперев голову рукой.
Напротив, перебирая струны, сказитель прозвищем Гусля, еще не слишком старый воин из словен, не первый год сопровождающий Святослава в походах и сечах, нанизывал слова, как речной жемчуг, на невидимую нить новой сказки, будто читая по писаному:
И сошлися рати со ратями,
Во широком во поле во чистоем,
Не сочтешь ни конна ни пешего,
Как не счесть песку на речной косе,
На речной косе, на Днепровскоей.
Затрубили рога воловии,
Загремели бубны походные —
Печенези пошли конной силою,
Словно гром взгремел с темна облака.
Вот ударили копья в червлены щиты,
Будто град велик в землю твердую,
Устояла Русь под напором их,
Устояла Русь, не прогнулася,
Как не гнется стена твердокаменна
Под ударом ядер метательных.
Устояла Русь и пошла рубить,
Как снопы с коней врази падали…
И была та жатва кровавая,
Что доселе такой не припомнится…
В полумраке надвигающейся на землю ночи возник в отдалении шум множества голосов. Дружинники повскакивали на ноги, схватились за мечи.
Запыхавшись, прибежал молодой сотник, начальник караула, склонился перед Святославом.
— Говори, что там стряслось? — спросил князь, не отрываясь от кошмы, лишь голову повернув к сотнику.
— Ромеи! — воскликнул тот с искренним изумлением, будто эти самые ромеи только в сказках и существуют, а тут вдруг — на тебе! — самые что ни на есть живехонькие. — А с ними посол от самого басилевса Царьградского.
— Ишь ты! — изумился и Святослав, приподнимаясь. — А не врет?
— То мне, княже, не ведомо. А только с виду шибко величав. Знать, не простого роду-племени. По нашему смыслит.
— Ладно, пропусти посла, остальных попридержи, — велел Святослав, садясь на кошме и подбирая под себя ноги.
Через малое время из темноты вылепился на свет костра человек в богатом хитоне, подпоясанный широким кожаным поясом; на поясе короткий меч. Голова покрыта густым волосом, спадающим на плечи, волосы стянуты золотым обручем с каменьями, черные, аккуратно подстриженные бородка и усы обрамляли его загорелое мужественное лицо.
Выйдя на свет костра, человек остановился, огляделся, заметил, что из всех окружающих его молодых воинов сидит лишь один, к нему он и обратился на языке тавро-скифов, то есть славян, коих много проживает в городах Крыма:
— Если ты князь Святослав, каган земли Русской, то я послан к тебе моим повелителем, басилевсом Никифором Вторым Фокой, с грамотой и дарами. А зовут меня патрикий Калакир Хирсонесский из рода Поликлетов.
Святослав встал на ноги, заговорил:
— Не обессудь, патрикий, что принимаю тебя у костра, а не в княжеских хоромах. Я нынче не княжу, я охочусь. Садись, гостем будешь. Раздели с нами трапезу. Много ли у тебя людей?