— В Уре Халдейском, — продолжал он, — отец мой был жрецом лунного бога Сина. Тайнам Божьим хотел и меня научить, но я не слушал его, думал тогда о другом. А все же кое-что узнал. Вот что написано в допотопных скрижалях о сотворении человека. Поймешь на нашем языке?
— Пойму.
— Ну так слушай:
Боги призвали богиню,
Мудрую Мами Помощницу…
— Мами? — удивилась она. — У вас Мами, а у нас Ma. Одно имя?
— Да. Может быть, одна у всех. Все люди, как дети, зовут Ее: «Мами»!
Боги призвали богиню,
Мудрую Мами Помощницу:
«Ты, единая плоть материнская,
Можешь людей сотворить».
Открывает уста свои Мами,
Великим богам говорит:
«Я одна не могу»…
Дальше нельзя прочесть, скрижаль сломана. А в конце так:
Открывает уста свои Эа Отец,
Великим богам говорит:
«Бога должно заклать;
С божеской плотью и кровью
Мами глину смесить»…
Так боги и сделали: из плоти и крови закланного Бога человека создали.
— Так это и у вас? — еще больше удивилась она.
— Да, и у нас. Бог умер, чтобы человек жил. Может быть, это и значит «Отец есть любовь»?
— Это! Это! Как же ты говорил, что не знаешь? Из-под хоревого шлема блеснули глаза ее — вещие звезды, страшно-близкие, страшно-далекие, — и опять почувствовал он, что чужбина — родина; умрет из-за нее, ненавистной-любимой, подохнет, как пес на большой дороге, и будет счастлив.
— Как же ты говорил, что не знаешь? — повторила она.
— Не знаю, ничего не знаю, девушка, — усмехнулся он горько. — Может быть, так, а может быть, и не так. Человек о Боге знает столько же, как о человеке червь. Как твари дрожащей путь Божий постигнуть? Все надвое. На небе одно, а на земле другое. По земле судя, не очень-то Бог любит людей. Как в плачевной песне поется:
Помощи ждал я — никто не помог,
Плакал — никто не утешил;
Кричал — никто не ответил.
Злым и добрым одна участь: умрем и будем, как вода, пролитая на землю, которую нельзя собрать.
— Зачем ты так говоришь?
— Как так?
— Как будто ничего нет.
— А что же есть? Тебе лучше знать: ты жрица, умеешь пророчить и гадать; а я купец, умею только считать. Дважды два четыре — смерть. Умрет человек — ляжет и не встанет.
— И все?
— Все.
— И ты больше ничего не хочешь?
— Как не хотеть! Хочу, чтоб дважды два было пять, да ведь не будет… О сотворении мира и другое сказано:
Ищешь ты жизни, но не найдешь.
Когда боги людей сотворили,
То себе оставили жизнь,
А людям назначили смерть.
Все надвое. Выбирай, что хочешь: или дважды два пять — жизнь, иди дважды два четыре — смерть.
Помолчал и спросил:
— А что, девушка, правда, будто бы у вас здесь, на Острове, человеческие жертвы приносятся — отцы заколают первенцев?..