Угрожала ему всем от развода до измены.
Пока я буйствовала, била вазы и стеклянные безделушки, швыряя их в стену дорогого номера отеля на Пятой Авеню в Нью-Йорке, он большую часть времени сидел, позволяя мне справиться со своими чувствами, позволяя мне успокоиться.
Практически этим же я занималась сейчас.
Но в отличие от Нью-Йорка, теперь мы были связаны.
Мы полностью связаны, то есть, на всю жизнь связаны.
Из-за этого многие угрозы, которыми я тогда швырялась в него, исключались.
Ну, во всяком случае, я надеялась, что они исключались.
Конечно, всё равно существовал миллион других способов, какими мы могли превратить жизнь друг друга в ад. Связь в некотором отношении делала это даже более вероятным. Но развод, супружеская неверность, полный разрыв отношений… всему этому в данный момент не бывать, и мы оба это знали. Мы могли угрожать этими вещами, конечно, но такие угрозы окажутся практически пустыми.
Ну… опять-таки… надеюсь.
Надо отдать Блэку должное, он до этого даже не дошёл.
Что касается меня, то я просто сидела там, и моя голова раскалывалась так сильно, словно кто-то бил по ней заострённой колотушкой. Я сжала ладони между коленями, наблюдая, как Блэк ходит туда-сюда передо мной. Краешком сознания я гадала, может, мне всё-таки стоит поговорить, даже если на ум не приходило ничего ясного или связного, даже более-менее приличного извинения.
Я чувствовала — Блэк хочет, чтобы я ему ответила.
На каком-то уровне я ощущала, что ему почти всё равно, что я скажу — хоть я заявлю, что он не прав, хоть я скажу, что сожалею, или что я не сожалею.
Мое молчание сводило его нахер с ума.
— Если бы я проснулся, я бы подумал, что этот мудак опять тебя забрал! — прорычал он, и его грудь тяжело вздымалась, когда он перестал нарезать круги и посмотрел на меня. — Блядь, я бы подумал, что он забрал тебя, Мириам… и я бы даже не знал, где начинать поиски. Я бы подумал, что он куда-то забрал тебя и выпивает досуха в этот самый момент…
Его подбородок напрягся, глаза сделались поразительно яркими.
— …Я бы подумал, что он насилует тебя, — закончил он сиплым голосом. — Опять.
Я сглотнула, глядя на его лицо, глядя в его золотые глаза, искрившие светом.
Боль в моей груди усилилась.
Даже теперь мне нечего было сказать.
Указывать на то, что он только что описал ту самую причину, почему я изначально накачала его наркотиками, тоже ни к чему хорошему не приведёт.
Серьёзно, мне нечего было сказать.
Я ужасно себя чувствовала.
Я могла сказать, что чувствую себя ужасно, но это не изменит того, что я сделала, и в тот самый момент, наверное, это лишь заставило бы его ещё сильнее материть меня.