— Итак, как мне ближе и удобнее всего высадиться, чтобы попасть на место последнего ограбления почты?
— Вы можете слезть, Иван Дмитриевич, на пристани Вознесения.
— Отлично. До нее мы доедем вместе. Кстати, в селе Бараны вам приходилось когда-нибудь бывать?..
— Один раз проездом, когда я производил ревизию.
— Ну-с, вот и все. Завтра вы потрудитесь заехать за мной. Ты пойдешь, доктор?
— О! Что за вопрос?! — воскликнул я.
— Так стало быть, дело за нами. Пока всего хорошего!..
Когда губернатор покинул кабинет, Путилин подошел ко мне и сказал:
— А знаешь ли ты, докториус, что это очень опасное дело?
Я встревожился за моего великого друга.
— Ты находишь?..
— Да. Это, безусловно, опасное дело. Один неверный шаг — и все может окончиться катастрофой. Поэтому я должен предупредить тебя об этом, ибо совершенно не желаю подвергать твою жизнь опасности. Откажись лучше от поездки. Я возьму с собой X., моего любимого агента.
Я горячо и негодующе отверг это.
— Как тебе не стыдно, Иван Дмитриевич, говорить мне это? Разве мало мы с тобой вместе «сломали» похождений? Неужели я оставлю тебя в таком деле, где тебе угрожает опасность? За кого же ты меня считаешь? Смерть так смерть, но вместе; кажется, я до сих пор не был трусом, не боялся опасностей.
— Ну ладно, старый дружище, быть посему! А теперь давай распоряжаться.
Путилин призвал к себе помощника.
— Я уезжаю завтра, голубчик. Управление передаю в ваши руки. Я подготовлю вам кое-какие инструкции.
— Ах, Иван Дмитриевич, скоро ли вы сделаетесь домоседом! — воскликнул талантливый помощник.
— Помилуй Бог, что же делать, когда на Путилина такой спрос?! Не угодно ли: олонецкий губернатор пожаловал за мной!
— Серьезное дело? — озабоченно спросил помощник.
— Да. Пошлите Васильева за моим портным, пусть почтенный Яцикович явится немедленно.
Приблизительно через час явился Яцикович, славный еврей— портной, которого очень любил Путилин.
— Работа есть, Яцикович, но только — экстренная!
— Ох, ваше превосходительство, вы вечно торопитесь и торопите бедного Яциковича! — с шутливым ужасом поднял вверх руки симпатичный старик.
— Некогда спать, голубчик. Слушай: надо к завтрашнему утру приготовить две формы.
— К утру?! Когда же работать?!
— Всю ночь. Напролет. Могу успокоить тебя только вот чем: формы можешь шить, как на покойников.
При слове «покойники» старик еврей даже побледнел.
— Ой, какие покойники?!
— Покойников двое: я и доктор.
Яциковича отшатнуло.
— Шутить изволите… ой, только зачем такие нехорошие шутки?..
Путилин рассмеялся.
— Успокойся, успокойся, мой славный Яцикович! Конечно, я шучу, а дело вот в чем: я сказал, что формы ты можешь шить, как на покойников, в том смысле, что не старайся шить тщательно, а просто хоть намечи, знаешь, на живую нитку.