Мы все из Бюллербю (Линдгрен) - страница 65
Шест установили на лугу, и вечером все танцевали вокруг него. Дядя Эрик замечательно играет на гармошке. Он играл разные танцы, а мы танцевали. Все, кроме дедушки и Черстин. Дедушка сидел на стуле и слушал музыку. Сперва он держал Черстин на коленях, но она дёргала его за бороду, и потому дядя Нильс посадил её к себе на плечи и стал танцевать вместе с ней. А дедушка не мог танцевать, но мне показалось, что он не очень огорчился из-за этого. Он только сказал:
— О-хо-хо! А ведь когда-то и я танцевал вокруг купальского шеста!
А после танцев мы играли в горелки и разные другие игры. Нам очень нравится играть вместе с папами и мамами, но они играют с нами только в Иванов день.
В этот вечер нам разрешили лечь спать попозже. Агда сказала, что перед сном надо девять раз перелезть через изгородь и положить себе под подушку девять разных цветков, и тогда тебе приснится жених.
Нам с Бриттой и Анной очень захотелось увидеть во сне женихов, хотя мы и так уже знали, кто за кого выйдет замуж. Я должна была выйти замуж за Улле, а Бритта с Анной за Лассе и Боссе.
— Ты хочешь лазить через изгородь? — спросил Лассе у Бритты. — Лазай себе на здоровье, но предупреждаю, я на тебе не женюсь, даже если ты увидишь меня во сне. Я не верю в приметы!
— Надеюсь, что я им не приснюсь! — сказал Боссе.
— Я тоже, — сказал Улле.
Вот дураки, не хотят жениться на нас!
Агда предупредила, что лазить через изгородь надо молча, нельзя ни смеяться, ни разговаривать.
— Тогда Лизи лучше сразу лечь спать! — сказал Лассе.
— Это ещё почему? — возмутилась я.
— Потому что дольше двух минут ты молчала, только когда болела свинкой. А за две минуты девять раз через изгородь не перелезть.
Мы махнули на мальчишек рукой и полезли через изгородь.
Сразу за изгородью начинается густой лес. Ночью в лесу всегда таинственно, даже если эта ночь совсем светлая. И тихо, потому что птицы уже спят. И сладко пахнет деревьями и цветами. Мы в первый же раз, как перелезли, собрали по девять разных цветочков.
Вы, наверно, замечали, что смеяться больше всего хочется, когда нельзя. Нам стало смешно, как только мы влезли на изгородь. А мальчишки ещё и нарочно смешили нас.
— Анна, смотри, вляпаешься в навоз! — сказал Боссе.
— Откуда тут… — начала Анна и вспомнила, что говорить тоже нельзя.
Мы тихонько захихикали, а мальчишки засмеялись во всё горло.
— Ха-ха-ха! Нам можно смеяться, а вам нельзя! — сказал Лассе. — А то ваше гадание не будет считаться!
Мы захихикали сильнее. Мальчишки бегали вокруг и щекотали нас, что рассмешить ещё пуще.
— Убе-либу-бели-мук! — крикнул Лассе.