Были ли у айвов полицейские службы, я не знал. Но нами, к счастью, никто не интересовался. Наш айв вопросов не задавал, и мучить его расспросами я не стал. Мало ли, вдруг очнется от гипноза, только лишние проблемы. А опять включать Слапома и заставлять его плеваться я не хотел. Пока все работает, лучше не трогать!..
Внезапно повозку качнуло, а за окном потемнело: мы спустились под землю, но продолжали двигаться вперед. Бреже никак не отреагировал на перемену пейзажа за окном. Он уже пару часов как дремал, прикрыв глаза, но я видел, что он не спит, а скорее размышляет о чем-то.
Сначала мы ехали по очень узкому туннелю. Я почти физически чувствовал, как давит земля. Повозка шла лихо, иногда шоркая краями по стенкам туннеля, а вологам было, кажется, все равно, бежать ли сверху по тропам или по туннелю.
– Айвы в основном живут под землей. – Бреже вышел из задумчивости. – В пещерах. Поэтому такие бледные. Ультрафиолета почти не получают. А наверху – это так, поселения для разных производственных целей и работ, которые невозможны под землей. К примеру, разного рода эксперименты. Айвы – знатные биологи. На поверхности у них не так много городов, и почти все мелкие, как тот, где мы уже побывали. Здесь же, под землей, целая сеть городов, соединенных системой туннелей. Айвы не любят покидать пещеры. Мало кто из них способен действовать одинаково эффективно и днем и ночью. Обычно они с трудом могут мыслить после восхода солнца. Уникумов, способных на это, берут в контрразведку – там очень нужны универсальные полноценные бойцы.
Я слушал эту лекцию с возрастающим изумлением. Откуда, черт меня дери, Бреже узнал все это? Опять столп рассказал?
– Да, столп. – Лейтенант уже будто и не притворялся, что не умет читать мысли. – Ведь столп – это не просто энергия. Все эти портаторы – детские забавы. Главное – он еще и информационный поток! При желании я могу узнать что угодно и о чем угодно. К примеру, вы, русский, до четырнадцати лет были слабым и хилым ребенком, не способным защитить себя не то что от хулиганов, но даже от собственных неловких движений. Пять переломов за год – это показатель, скажу я вам! И все по собственной неосторожности. Как вы вообще выжили, хотел бы я знать?
Мои кулаки непроизвольно сжались. Воспоминания нахлынули бурным потоком, словно события, произошедшие много лет назад, случились вчера. И то, как я бессильно плакал ночами после очередного позора на уроке физкультуры, неспособный отжаться от пола и трех раз, когда надо мной смеялся весь класс, и она в том числе – моя первая любовь и первое разочарование.