Я нарисовала Вам любимый мотив Тарусы под снегом. Если он Вам нравится, приткните его куда-нибудь в уголок Вашего окружения.
Привет, дорогой М. М., и будьте здоровы. Е.Сахарова».
12 декабря. Кировоград. «Мой дорогой М. М.! Бесконечное спасибо за бандероль. Все ноты очень для меня хороши и полезны, вплоть до сборника опереточной музыки, который пойдет у меня в ход на музыкальных занятиях в детсадах. Под мелодии Легара и Оффенбаха пойдут у меня уличные хороводы и пляски. Одним словом, я теперь богат, чему очень рад.
Не могу не поделиться и другою радостью — наконец, сумел купить себе приличный костюм и принял приличный вид, что поднимает меня морально. Вечером здесь должна будет идти "Кармен" (из Свердловска), надеюсь, что она состоится. С 1932 года я оперы еще не слышал, и это будет мой первый выход. Скоро Вы будете я Москве, а мы опять не встретимся…
Крепко обнимаю и целую, С.Коншин».
21 декабря. Брамбах. «В санатории доживаю последние дни. 26-го уже буду дома.
Так казалось много — целый месяц, а прошел быстро, несмотря на полное одиночество. Читала, гуляла, вспоминала… Дочитала "Ивана Грозного". Ваше письмо получила 19-го. Привез Саша.
Неужели об этом нужно думать, дорогой! Ничего не боюсь, а вот думать на темы, "отдающие смертью", боюсь, ужасно боюсь. Тем страшнее стало, когда поняла там, у Вас в Тарусе, и еще раз здесь, продумав и вспомнив всю свою жизнь до последних мелочей, что все самое главное в жизни, интересное, яркое, так или иначе связано с Вами, что это уже такая связь, которая становится частью самой себя и от которой "некуда деться".
Много раз за это время пыталась написать Вам — не получалось. И так часто было больно, что не удалось поговорить, рассказать Вам о том, что нахлынуло, что пережилось в Тарусе… А здесь Алабино. Выпал снег, лежит белый, спокойный, пушистый, согнулись под ним ветки старых огромных елок, и тишина. Хожу одна в лесу и вспоминаю дороги, ели, повороты, сочетания красок, "келью под елью" и многое, многое другое. Вспоминаю ощущения радости, огорчения… Всю жизнь знала, что есть остров, где всегда сумею найти самое себя.
Принуждаю тебя подумать: если оторваться — становится пусто и холодно. Потому и так страшно, потому так боюсь. Заменить невозможно. Вы же знаете, дорогой, что и настоящего в жизни не удалось найти, и единственная радость — это дочка. Жизнью же своею — та, что прошла, — недовольна. Каждую минуту ощущаю боль оттого, что не могу сейчас быть с мамочкой, отцом, Вами. Самое дорогое, близкое, нужное, родное и так далеко. Бунтовать, искать что-то, не могу, не хочу, устала. Хочу быть с Вами — больше ничего не хочу.