Пасха в 1949 году была 11/24 апреля. За несколько дней до нее я, как обычно, поехал в Москву и Загорск. Саввич не работал и числился выздоравливающим после воспаления легких. Я осмотрел его. Никаких остаточных воспалительных явлений в легких не нашел. Температура у него была нормальная, общий вид — да, бледен, будто истомлен, но бодр, считает себя здоровым и стремится работать. В Начале мая ему предстояла командировка в Беловежскую пущу. Обставлялась она комфортабельно, и я подумал, подумал и разрешил ехать, если, конечно, не будет перемены к худшему. Так и порешили. Саввич уехал в Пущу. Аня же на неделю поехала ко мне в Тарусу.
15 мая. Москва. «Мишенька! Неделя прошла в тревоге. В день моего приезда у отца температура к вечеру поднялась до 38, а затем через два часа снизилась до 37, и все время в этом держится. Сделали электрокардиограмму. Просветили легкие. Анализ крови показал падение гемоглобина с 75 до 62 и высокое РОЭ — 50. Перепугалась я безумно. Врач-терапевт, частный и очень хороший, считает, что все дело в сердце, что возможен даже маленький инфаркт. Хочу знать от тебя, можно ли его в таком виде везти в Тарусу?»
26 мая. «Ну вот, родной! Часа два тому назад свезли мы отца в Яузскую больницу. Мне трудно было решить, что лучше сделать: везти ли его в Тарусу, или устраивать в больницу. Мнения врачей сошлись на одном: лучше проверить все сначала в клинической обстановке, а потом уже ехать на отдых. Главное, высокое РОЭ… Сколько его продержат в больнице, никто сказать не мог. Ты думаешь, что я поступила неправильно? Но и отец так хотел…
Написала сегодня Ирине все подробно. Нужно, чтобы она знала в каком состоянии отец».
1 июня. «Мишенька, родной! Что же теперь будет дальше? Последняя электрокардиограмма показала на инфаркт сердца. Уложили в постель так, что и шевелиться нельзя. Чувствует он себя хорошо. Температура днем и утром нормальная, вечерами 37. Чего можно ждать?
Я жду, что вот-вот появятся мои из Дрездена, и тогда при первой возможности я увезу отца в Тарусу».
3 июня. «Дорогой мой! Состояние отца приличное. Четыре дня нормальная температура весь день. Болей нигде нет никаких. Хорошо спит.
Вчера звонила Ирина по телефону из Берлина. Ну, ты представляешь в каком она состоянии. Обо мне не беспокойся — я здорова».
13 июня. «Дорогой мой! День сегодня порадовал меня. Анализ крови хороший. Обследовали ухо, горло, нос, глаза — все хорошо. Рентген грудной клетки ничего плохого не дал. Посев на туберкулез отрицательный. Температура несколько дней нормальная. Одно время думали, что инфаркта сердца нет, но вчера смотрел его профессор с группою врачей, и опять решили, что инфаркт был. На этом основании решили задержать отца в больнице еще недели на четыре, а то и на пять. Я огорчилась ужасно, ну а потом мне стало стыдно — это все-таки лучшее из всего, что могло бы быть, и я поблагодарила Господа Бога».