Сердечный Вам привет. Вы, верно, живете в своем "эрмитаже" той собранной и внутренне насыщенной жизнью, которая так дорога и мне».
Наталья Павловна Вревская. Ей 80 лет. Она мать четырех детей и множества внуков и правнуков. О всех печется. Всех ставит на жизненные рельсы. Женит, выдает замуж, и все это с горячностью и энергией неукротимой и душой неспокойной и мятежной.
«Получила Вашу открыточку, дорогой М. М., и рванулось мое сердце в Тарусу, так рванулось, что слезы проступили… Ведь как не заколачивай себя делами и "долженствованиями" — жизнь чувства таится где-то и томится подчас».
И затем 22 апреля 58 года: «Писать Вам действительно вошло в привычку. Здесь в Лазаревке, куда я переехала месяц назад, подвожу итоги жизни. Конечно, моя жизнь в основном прошла "под знаком рода" (как Вы пишете). Но рядом, вернее, под этим, стояла жизнь интеллектуальная и интересы научные и политические. В этой сфере было много борьбы и достижений. Я пробовала описать именно эту основу моей жизни — эволюцию духа, так сказать, любопытный образчик среднего интеллигента на переломе двух веков. Фактическую историю жизни хочу обработать по старым записям теперь же. Возню с Вревскими закончила. Из архива оказалась актуальной история Ю.П.Вревской, которой Тургенев посвятил стихотворение в прозе. Болгария заинтересовалась очерком о Ю. П. Оказывается, ее портрет находится у них в музее. Ведь 80 лет тому назад погибла она, а вот помнят ее там, и мне хочется, чтобы узнали о ней пошире и полюбили ее».
9 июня 1958 года. Ленинград. «Вот снова 4-й этаж. Крыши перед глазами. Серо и прохладно. Вернулась из Лазаревки три дня тому назад, едва живая от парной жары, невыносимой для сердца. Редактирую и исправляю мой очерк о Бестужевских курсах, восьмидесятилетие которых отмечается осенью текущего года. Он пролежал несколько лет и вдруг понадобился. Работы над ним еще много, но Вы знаете мой характер: чем больше препятствий, тем интереснее их преодолевать. И ни дождь, ни мороз не остановят меня. Сам очерк меня мало интересует, но надо, чтобы осталась память о курсах и людях, их создавших».
12 июля. «Одни неприятности с изданием статьи. Вот уж действительно: "Коготок увяз — всей птичке пропасть". Началось с малого, то есть с одного редактора, а разрослось в ряд лиц, к которым надо ходить, от "коих" зависит и т. д. Нудная история. Все одобряют, говорят интересно, нужно и т. п. Я все же не унываю и продолжаю "проталкивать в печать". Какие термины-то знаменитые!
Попутно редактирую кое-что и еще привожу в порядок (обрабатываю) архив Михаила Степановича для Академии наук. Это очень больно и расстраивает. А надо, надо сматывать в клубок то, что есть. Ясно представляю себе, что будет. Одним словом, понятно, что подстегивает.