С 1933 года, с М. Горы, знал я Ольгу Павловну. Тогда ее муж, профессор Николай Антонович Ленский, отбывал «свою повинность» в лагере. Ольга Павловна последовала за ним и работала врачом в тубсанатории рядом с лагерем. Их сын, «Николай младший», кончал в то время школу. И это была самая приятная и культурная семья в М. Горе. В 1937 году «во время великого набора» Николая Антоновича опять «взяли», и он бесследно исчез навеки. Ольга Павловна переехала в Ленинград. Коля учился в институте. А затем война. Колю взяли в армию, и он был убит. А Ольга Павловна самоотверженно работала врачом во время блокады в Ленинграде и получила звание «Заслуженного врача Республики».
Ну, а затем предоставим слово самой Ольге Павловне. В письме ко мне она пишет: «Настал момент объяснить Вам причину моего окаянного молчания. После "исчезновения" Николая Антоновича из Медвежки главная установка моей жизни стала медицинская работа. Ею зарабатывалось, ее жилось. После ухода Коленьки на войну — работа спасала, уводила, от страха, тоски, выводила на несколько часов из состояния горя, захватывала глубоко и серьезно. Ежедневное общение с людьми всех слоев и категорий давало много впечатлений, встреч и было значительно не только с медицинской, с общественной, но и с личной стороны. Ощущать себя нужной, полезной стало первейшей необходимостью. Радовало и общественное признание.
Все сгорело в один день. Я была снята с работы как дежурный врач по сокращению штатов дежурных врачей. Довольно быстро выяснилось, что это "мероприятие" придумала наш зав. — молодая женщина, карьеристка, очень неприятная и злая. Один из сокращенных наших же врачей судился с нею и суд восстановил его на работе. Судиться я не стала. Месяц по сокращению я сидела молча дома, не читала, не говорила — трясли меня припадки пароксизмальной тахикардии, привязался вегетоневроз — онемение правой руки. Лечиться нет охоты.
О последней дороге думаю часто с некоторой долей отвращения. Вот сейчас дочитала о композиторе Бородине и позавидовала молниеносному концу его жизни».
* * *
«Старость в постепенности своей есть развязывание привязанности», — говорит В.В.Розанов. Не успели мы примириться со смертью Ольги Павловны, как получили письмо, на конверте которого под адресом «чужою рукою» было написано: «Смарагда Аргильевна умерла 10 мая».
Несколько лет тому назад Смарагда Аргильевна Уколова «зонницей» приехала в Тарусу. Познакомились. Уроженка Таганрога, гречанка, с большим жизненным опытом и юмором, умница, прекрасный собеседник. Сблизило нас и то, что она оказалась женою моего университетского товарища, встреча с которым вдвойне была приятна. В 1957 году Смарагда Аргильевна потеряла мужа и переносила эту потерю тяжело. Больше я ничего не стану добавлять к портрету этого человека. Смарагда Аргильевна своими письмами сама «постоит за себя».