Квартира № 13 находилась на втором этаже, в самой глубине полутемного, грязного коридора, стены которого, облупившиеся сто лет назад, в течение того же срока были искусно расписаны жильцами и их друзьями. Род долго звонил и, когда собрался уже уходить, машинально толкнул дверь. Она скрипнула и отворилась. Мишеля обдал спертый дух давно не проветривавшегося жилья. Он вошел и в маленькой спальне обнаружил больного, метавшегося в жару Либера. Тот Рода не узнал. Разведчик поспешно спустился к машине, где у него была припасена аптечка с набором всевозможных таблеток. Он дал Моисесу выпить одну за другой три разные пилюли, которые были способны поднять на ноги и приболевшего слона.
Меж тем хозяин бредил:
— Бульвар Сен-Мишель, отель «Рондо»! Мой дом! Если вам что-нибудь нужно, сообщите мне, и я сделаю для вас все, что смогу… Не поите меня дорогим коньяком! Где, где ты — мое счастье? — Моисес еще сильнее повысил голос, и Мишель понял, что речь шла о Соне Лившиц. — Соня, Соня! Ты хороша! Но где же ты? С кем спишь?
Тут отсутствующий взгляд Моисеса стал как бы фокусироваться, он замолчал и еще через несколько секунд узнал Рода.
— Вы здесь? Зачем? Я не хочу вас видеть! — Либер заскрежетал зубами, сжал, как мог, кулаки.
— Друг мой, я пришел вам помочь. Привез таблетки. Они быстро поставят вас на ноги. И снова будете играть! Поверьте мне.
— Врете!
— Яша, вы умный мужчина. «Гнев только портит кровь, играйте не сердясь», — как говорил классик. Давайте для начала поправляться. Я сейчас поеду за горячим обедом. Вам следует хорошо поесть. Поверьте мне в последний раз. Мы поставим на туза, и его никто не побьет.
— Я не тот Додик Ашкенази, знаменитый на весь Союз, но я зарабатываю честно себе на белый хлеб, банку импортной норвежской селедки и целую бройлерную курочку. Но вы поглядите сюда, — Моисес посунул слабую руку под матрас у изголовья и извлек банковское уведомление о состоянии денежного вклада. В банке у Либера была кругленькая сумма, которая позволяла ему в Мексике свободно существовать с женой. — Яша Лившиц сделает счастливой еще одну советскую женщину.
— Верю! Я пошел и скоро вернусь с едой, — и Род, прежде отворив окно, вышел.
В ближайший сеанс он отправил депешу в «Аквариум», которая заканчивалась словами: «Разделяю ваши соображения, но Пятьдесят четвертый, что называется, дошел до ручки, и мое положение становится опасным. Что если он не выдержит и донесет полиции? С женой здесь он нам будет намного полезнее». Это подействовало, и Род получил заверение в том, что в самое ближайшее время жене Пятьдесят четвертого будет выдана виза на выезд в Израиль, а ответственность за дальнейшее поведение этого агента всецело ложится на Тридцать седьмого.