Через две недели после свадьбы и полумедового месяца Мишель вместе с Пятым отбыл по делам на границу США, в Сьюдад-Хуарес. Пятый, видя в Мишеле толкового помощника, решил включить его в работу не только радистом. В Сьюдад-Хуарес должен прибыть важный источник, ценный агент, но строптивый, и Пятому показалось, что Мишель со своим покладистым характером сможет поддерживать с агентом — дальнейшую связь. Все обошлось как нельзя лучше. Мишель на неделю раньше Пятого возвратился в Мехико и… Глория, которая перебралась было жить в его квартиру на улице Фронтера, вернулась обратно в дом отца. Она встретила мужа, обливаясь горючими слезами.
Не сразу Петру удалось выяснить, что в его отсутствие к ней пожаловал нежданный гость, посягая, мягко выражаясь, на ее женскую честь.
Кто бы это мог быть? Впрочем, «вычислить» сластолюбца было делом нетрудным. Но для начала следовало посоветоваться с верным человеком. С кем же? Чутье подсказало: с Мировым.
Прежде всего он, по дипломатическому справочнику, установил адрес, затем тщательно познакомился с домом и его окружением, выбрал удобное место для наблюдения и, когда увидел, как Миров на машине въехал в гараж, подождал еще с полчаса. Не заметив ничего подозрительного, Петр поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка. Дверь открыла жена Мирова и, услышав, что незнакомец хочет видеть ее мужа, предложила войти. За ее спиной показался Миров. Он был уже в халате и, увидев Петра, слегка оторопел. Что за нештатная ситуация? Но по виду коллеги поняв, что случилось нечто серьезное, приложил палец к губам и вышел на площадку, прикрыв за собой дверь.
— Здесь говорить нельзя. Идите к Парку Испании, ждите у первой скамейки!
За десять минут ожидания — они нужны были Мирову не только чтобы быстро одеться и дойти до парка, но и взвесить обстановку, решить, как действовать дальше, — Петр окончательно обдумал, что станет говорить. Он не имел права звонить кому-либо, и посоветоваться было не с кем. А Миров, в свою очередь, почувствовал, что уклониться от встречи нельзя: в парке находился советский человек, коллега, который явно попал в беду и нуждался в помощи. Вариант того, что нелегал мог привести за собой наружное наблюдение, Миров исключал, полагаясь на выучку и профессионализм военного разведчика.
— Что с тобой, милый друг? На тебя нельзя смотреть, — сказал Миров, как только они пожали друг другу руки. — Я понимаю, что если бы у тебя было другое лицо, ты бы пришел с ним. — Миров пытался шутить.
— Кошмар. Жить не хочется…
И рассказал обо всем, что случилось, со слов жены, в его отсутствие.